Он непонимающе взглянул на нее. Она поднесла горлышко фляги к его губам, наклонила. Сандерс сделал пару глотков, скривился.
– Хватит, – выдавил он.
Жидкий огонь пронесся по пищеводу, разбил застрявший в глотке комок. По телу пробежала теплая волна…
Он очнулся в тоннеле. Перед глазами мелькал ребристый пол и перемазанные в земле полы плаща. Кто-то страшно сопел над головой, изредка ругаясь сквозь стиснутые зубы. Прошло несколько секунд, прежде чем он вспомнил все и пошевелился. Полубой осторожно снял его с плеча, посадил на пол и рухнул рядом. Возле него примостилась Лив, державшаяся руками за живот.
– Все, привал, – выдохнул Полубой и вытер с лица пот рукавом плаща.
И тогда Сандерс спросил его… В нем тлел еще огонек надежды, и он спросил, хотя уже знал ответ. И когда Полубой ответил, Дик сорвался…
– Касьян, – позвал он, – прости меня. Ты не виноват, никто не виноват.
– Я не мог… – с болью в голосе отозвался Полубой. – Не мог ее спасти. И вынести не мог.
– Я знаю. Прости.
– Все в порядке, Дик. Ты как себя чувствуешь?
Они перешли на «ты» совершенно естественно, и Сандерс даже не понимал, почему раньше он держался так отстраненно от этого крепкого и надежного, как скала, человека. Он потрогал голову, ощупал липкую массу на виске и над глазом.
– Ничего не помню, – сказал он.
– Когда ты разрубил богомола, он успел достать тебя сбоку, – объяснил Полубой, – кровь я остановил, но голова скоро начнет болеть. У меня есть аптечка, но там осталось только три ампулы амфимина. Потерпишь?
– Потерплю. А что с Лив?
– Ерунда, – откликнулась девушка, – брюхо ободрали. Разогнуться не могу, а так – порядок.
Полубой достал из кармана банку консервов, вырвал клапан. Они ели по очереди, передавая банку друг другу. Ложка заскребла по дну, Полубой облизал ее и отбросил банку.
– Все, ребята, – заявил он, – переходим на подножный корм.
– Тут грибы на стенах, – сказала Лив, – кажется, те, которыми питается «Братство Света».
– Лучше не вспоминай, чем они питаются, – попросил Сандерс. – А вода есть?
– Нет, но стены влажные. Можно пить росу.