Вскоре дело будет закрыто, а очередной заговор, наоборот, раскрыт. А пока нужно доложить правителю о промежуточных результатах.

Глава особой службы мельком бросил взгляд на часы, к верхней части которых притянулись последние полупрозрачные крупинки, и молча поднялся из-за стола.

Допрос был окончен.

* * *

…Однако поединок на этом не прекратился.

Как известно, инквизиторы были не из тех, кто легко отступается от намеченных целей. Не намереваясь ни в коем случае упускать жертву, они незамедлительно высыпали наружу и разъяренным пчелиным роем пустились в погоню!

На бегу вложив окровавленные клинки в ножны, краем глаза Себастьян быстро глянул назад, обозревая сменившуюся диспозицию и подмечая новые важные детали. Проиграв на старте несколько мгновений, адепты святой службы неминуемо отстали, но полученное преимущество было, увы, скоротечным. Привычные к боям в суровых условиях Пустошей и Лесов Виросы, ликвидаторы вполне могли потягаться в выносливости и скорости с нелюдями, а потому не вызывало сомнений, что рано или поздно преследователи настигнут беглеца.

Благо, по ровному зеркальному льду, которым схватились за ночь извилистые городские мостовые, они бегали всё же не так ловко.

Серафим глубоко вдохнул пронизывающий северный ветер Ледума, ощущая его силу в своих венах. Ветер плескался в прозрачной крови представителей загадочной расы сильфов, делая их похожими на себя: ветреными, переменчивыми и будто не совсем реальными. Сильфы были непостоянны, как весенний бриз, который менял направление играючи, не задумываясь и не привязываясь ни к чему на свете. Бриз легко увлекал их с собой, подобно ароматным цветам яблони, манящим и неудержимым, живущим только в полете.

Природное очарование позволяло сильфам завладевать душами всех мыслящих существ, хоть они и не желали того, как не желали вообще никакого обладания или ограничения. Коснуться же сердец самих холодных и дивных созданий, как считалось, было невозможно.

Мир улыбался и с нежностью смотрел на своих бесприютных детей, как никто другой понимающих самую сущность свободы. Жестокую, горькую сущность, постичь которую жаждали и одновременно боялись все прочие расы. Свобода — ревнивая спутница, испокон веку не терпящая никакой компании, кроме одиночества.

Абсолютно свободен лишь тот, у кого ничего нет.

Ах, как тяжела была Серафиму эта невыносимая легкость жизни, доставшаяся в наследство от расы матери!

Ветер вдруг сорвал с него широкополую шляпу, и, прежде чем наемник успел ловко схватить и водрузить головной убор обратно, непослушные, выдающие его секрет волосы на миг сверкнули рыжим цветом, как убегающая лисица — хвостом.