Йохим так засмотрелся на Джулайю, что едва расслышал приказ. Он думал о другом: как бы, превращаясь, наколдовать себе такой облик, чтобы открыл ему путь к госпоже. Впрочем, долго любоваться ему не дали – унесли в соколятню. Йохима оставили на жердочке, закрыв глаза капюшоном, как всегда оставляют птиц осваиваться на новом месте. Он слышал беспокойные шорохи других соколов и шум за́мка за стеной. И не понимал, чего ждет от него Сэйстрап. Разве в человеческом облике отсюда выберешься? Может быть, волшебник собирается прикрыть его колдовством?

Йохим не ошибся. Волшебник понимал, что замковая соколятня – не крестьянский амбар. И не надеялся, что его помощник сумеет выбраться своим умом. Он уже обдумал способ освободить Йохима, притом так, чтобы никто не заподозрил чар ни здесь, ни при обольщении леди Джулайи. И сейчас Сэйстрап сидел в кустах под стеной замка.

Но к закату собрались тучи, и стало ясно, что луна не покажется. Значит, Сэйстрапу придется обойтись без лунного волшебства, зато он надеялся, что надвигающаяся гроза придаст силы его чарам. Если бы не сомнения в благополучном превращении Йохима… вот уж что никогда прежде его не заботило. Если бы не план завоевания леди Джулайи, судьба парня вовсе не волновала бы волшебника. Дураков хватает, а волшебник должен заботиться о собственной шкуре. Лорд Танхефф, если заподозрит колдовство, способен нажаловаться какому-нибудь крупному волшебнику и попросить защиты. Сэйстрап, хоть и высоко себя ценил, прекрасно представлял, чем это кончится.

Ему не сиделось на месте. Он то и дело расхаживал взад-вперед, прикидывал, много ли прошло времени. Поспешить так же опасно, как опоздать. Заклятие странствующей тучи долго не держится. А если Йохим не сумеет укрыться под ее покровом с первого раза, на второй в ту же ночь Сэйстрапу не хватит сил. Волшебник грыз ногти и проклинал начинающийся дождь.

Тот же дождь загнал под крышу обитателей замка. Йохим в соколятне услышал шаги и разговор сокольника с помощником. Близилось время превращения. Он переступил по жердочке, зазвенев привязанными к путам бубенцами. Шаги приближались, а тут и срок подошел.

Он вдруг оказался на собственных человеческих ногах, заморгал от света фонаря в руке сокольника. Тот уже разинул рот, сейчас закричит. Йохим надумал себе новое превращение.

Снежный кот зарычал, припадая к земле. Сокольнику хватило присутствия духа, чтобы швырнуть в зверя фонарем, а уж потом пуститься наутек. Йохим прыжками ринулся за ним. Только пока орущий сокольник ломился в одну дверь, Йохим юркнул в другую, надеясь выбраться к замковой стене.