Перед тем как убежать, Арка видела, как псы темискирских воевод вгрызаются в лицо царевны, их клыки превратили ее нос, рот и щеки в кровавое месиво… Арке и в голову не могло прийти, что ее подруга оправится от таких ран, однако Пентесилея – или то, что от нее осталось, – выжила. Сглотнув, Арка кивнула.

Она догадалась, что царевна не ждала утвердительного ответа на свой вопрос.

– Хорошо, – произнесла Пентесилея.

Она обеими руками взялась за шлем и медленно его сняла. Арка помнила лицо царевны: светло-карие глаза, густые и слегка вьющиеся каштановые волосы, милые круглые щеки, совершенно не соответствующие твердому характеру Пентесилеи.

Волосы, щеки и один глаз исчезли.

Нижнюю часть лица царевны заменила орихалковая челюсть с отверстием в форме полумесяца на месте рта, над этим протезом нависала одутловатая плоть. Вместо носа – две дыры. Левая скула просела, веко закрывало пустую левую глазницу. Словно стремясь уничтожить последнее напоминание о своей былой внешности, царевна сбрила волосы, и ее голый череп довершал жуткую картину.

От Пентесилеи остался лишь один глаз, пристально глядевший на Арку.

– Вот что ты оставила, убегая, – сказала царевна.

Ее голос вырывался из отверстия в протезе и звучал глухо, словно кто-то трубил в рог овцебыка. Очевидно, внутренний механизм позволял ей произносить слоги, управляя вырывающимся из легких воздухом. Арка долго молчала, не в силах вымолвить ни слова.

– Я не думала, что ты выживешь, – прошептала она наконец.

– Я и не должна была выжить, но ты ведь теперь знаешь о проклятии, – ответила Пентесилея.

Она положила шлем на основание колонны.

– После нападения собак я пережила невообразимые мучения, – продолжала царевна. – Я не могла умереть, я не могла жить, я осталась просто куском плоти, не способным думать ни о чем, кроме боли. Я страдала бы до сих пор, если бы меня не нашел Алькандр. Именно он забрал меня и несколько месяцев заботился обо мне в Темискире, он дал мне некое подобие жизни благодаря этому протезу.

Она указала на свою орихалковую челюсть.

– Без нее я не могла бы ни говорить, ни есть, ни даже нормально дышать. Я завишу от нее.

Арка набрала в грудь побольше воздуха.

– Ладно, я понимаю, почему ты чувствуешь себя обязанной ему, – проговорила она, стараясь справиться с голосом. – Но это не объясняет того, почему ты ему помогаешь…

– Не ты одна меня бросила, – ответила Пентесилея.

Ее единственный глаз так мрачно блеснул, что Арка внезапно догадалась, какое воспоминание показал Пентесилее змееныш.

– Вначале мне была невыносима мысль о том, что я обязана какому-то темискирцу, – продолжала царевна своим механических голосом, из-за которого у Арки складывалось впечатление, что она говорит с лемуром. – Я думала, что он удерживает меня в Темискире силой. А потом в один прекрасный день он сказал, что я вольна вернуться к амазонкам, если захочу.