– Значит, то, о чем я думал всю жизнь, правда, – процедил разъяренный Лемех. – Мы, амитраи, глупцы! Правы варвары, которые плюются при одном нашем виде. Мы – лишь рабы, и единственное, что нам известно, – рабство. Для нас и для всех. Лишь единожды попалась нам династия, которая принесла нечто большее, чем кнут. Мы могли научиться жить, как цивилизованные люди. Научиться у тех, кого мы когда-то уничтожили. Мы могли иметь закон, дороги и музыку, мыться, строить и торговать. Мы могли, наконец, понять, что такое честь и свобода. Мы могли научиться Дороге Вверх, как и все существа в мире. Но нет. Зачем? Не лучше ли снова отдать себя в рабство дуракам в масках и книге, в которой нет ничего, кроме бессмысленных запретов? Снова стать бандой дикарей, бросающихся на весь мир, как бешеные псы? Снова начать рыть землю когтями там, где нормальный человек взялся бы за лопату. Снова начать жечь все, чего мы не знаем из книги, и уничтожать все, чего мы не понимаем. Потому что так гласит древний варварский кодекс. Закон диких пустынных кочевников!

– Нам нельзя это слушать… – пробормотал Брус, глядя в землю.

– Ох, услышь в последний раз, что говорит тебе свободный человек! – заорал Лемех. – Послушай то, что ты больше не услышишь и что зовется правдой! Я – амитрай, как и ты. Но я не хочу отныне об этом помнить. Отныне я стану только Лемехом, сыном Корабела из клана Гуся. Я и вся моя семья. Будем сидеть здесь. Не наденем клановые лохмотья, не позволим себя разделять и окормлять священников, словно домашняя скотина. Может, позабудут они о нас в этой пустоши. А если нет – мы станем сражаться. Сделаем то, что сделали бы на нашем месте кирененцы. Знаешь почему, ситар Тендзин? Потому что мы – последние кирененцы. Запомни нас. Запомни, как выглядит этот дом. Запомни, что ты ел и как принимали странника, когда он одинок, голоден и устал. Все это называется цивилизация. Запомни, мой бедный темный друг, и тогда мир не умрет окончательно.

* * *

Я долго лежал, глядя в потолок. Может, потому, что отвык спать ночью, а может, из-за мягкой постели и светлых стен. Или потому, что я не мог забыть слова амитрая, который притворялся кирененцем. А я был кирененцем и изображал амитрая. Оба мы были совершенны в своих ролях. И я отдал бы все, чтобы суметь поменяться с ним местами.

Утром мы как ни в чем не бывало съели завтрак. Получили отвар, горячие краюхи хлеба и пасту из творога. Лемех дал нам припасы в дорогу, заботливо завернутые в платочки.

– Вы не принесли мне добрых вестей, – сказал он. – Но то, что вы сказали, было важным. Теперь мы будем готовы.