– Орнипанты! В атаку! На помощь! – заорал Н’Гома. – Хайяа!

Понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: он кричит мне.

Когда я заскакивал в седло, чувствуя себя так, словно мою ногу пожирает тигр, видел, как Сноп и Брус уже выдвигаются и их птицы поднимаются: живые горы перьев, покрытые чешуйчатыми кафтанами. На каждой под паланкином сидело двое кебирийцев.

– Жди, парень! – услышал я. Двое высоких воинов, один – с копьем и луком, второй – с саблей в зубах и пучком каких-то ремешков, взбирались на мою птицу, влезая под навес, пока птица распрямляла ноги во всю длину. Еще две птицы, оседланные кебирийцами, бежали, перепрыгивая сбившихся в кучу зверей из живой стены. Мы выдвинулись, чтобы отрезать дорогу двум оставшимся колесницам, что гнались за убегающими следопытами.

Самая большая из них, направляемая, должно быть, командиром, мигом повернула в клубах пыли и двинулась прямо на нас, в трепете похожих на язычки пламени флажков. Запасные клинки торчали в захватах по сторонам предводителя, как стальные крылья.

Я видел, что он гонит прямо на птиц, лучники из-за спины возницы стреляли раз за разом; тот одной рукой правил, а второй потянулся за спину и схватил со стойки дротик, воткнув его в пол рядом с собой.

– Хайяа! Мбайо! Мбайо! – кричал я, мой орнипант дернул головой и помчался быстрее. Горячий ветер свистел в моих ушах. Один из моих кебирийцев расплел свои ремни, снабженные тяжелыми железными грузилами.

Колесница, что летела на нас, вдруг свернула и сумела проехаться косами по ногам птицы, бежавшей слева от меня. Правда, клинки полетели во все стороны, а повозка подскочила, вихляясь на колесах, но и орнипант упал головой вперед, сбросив людей и подняв огромное облако пыли.

И тут я увидел, что вторая колесница минует бегущего Крюка. Следопыт оглянулся и плашмя упал на землю. Крутящиеся косы пронеслись над его головой, колеса обсыпали песком, а потом повозка развернулась на месте и снова ринулась на него. Крюк встал, в спине его торчали стрела и дротик.

Я отчаянно заорал и погнал орнипанта.

Крюк глянул на приближающуюся колесницу, сплюнул кровью, а потом, кривясь, потянулся за спину и вырвал дротик.

Мы летели прямо на повозку, орнипант вытянул голову горизонтально, а ногами ударял в землю, подбрасывая камешки.

– Стреляйте! – крикнул я за спину.

– Ахима, парень! – крикнул кебириец, натягивая лук.

Стрела свистнула мимо моего уха, но лишь воткнулась в пыль сразу за колесницей. Зато следующая пробила лучника: тот вскрикнул, упал на колени и повис, запутавшись в вожжах.