Параллельно ей, легко перепрыгивая через большие валуны, бежала та, что больше всех походила на человека — обнаженная, истекающая кровью девица. Но теперь ее тело было обожжено. Сухая, растрескавшаяся корка в некоторых метах отвалилась, обнажила плоть. Но бестию это не останавливало. Она на ходу подняла камень и с силой метнула в Мили. Та чудом увернулась, однако уже в следующее мгновение почувствовала, как на плечи наваливается что-то тяжелое.

Мили прочувствовала каждый камень, каждый разрывающий плоть осколок. Застонав, она попыталась подняться. Не тут-то было — ее крепко прижимали к земле.

— Сверни ей голову! — послышался знакомый женский выкрик. — Я сама вырву ей сердце и заставлю сожрать!

Вспышка. Мили не успела вложить в нее достаточно сил, но освободиться от гнета получилось. Переворачиваясь на спину, она наугад выпростала руку и из пальцев брызнули языки пламени. Получилось даже лучше, чем можно было надеяться. Огонь охватил сразу две твари. Не вовремя подоспевшего паука, как Мили для себя назвала недавнее четырехрукое существо. И обладающего непомерно толстыми узловатыми руками чудовище с телом человека, но лишенное головы. Головы, но не лиц… Несколько искаженных ненавистью лиц нелепо громоздились друг на друге. Казалось, они состоят из одного только дыма — плотного, меняющего цвет от красного к черному.

Паука огонь поглотил сразу. Тот даже не успел остановиться. Так и продолжал бежать, развеиваясь в пыль. Многоликому же повезло больше. Он почти успел отклониться. Почти… Пламя с жадностью набросилось на его руку. Раздался оглушительный рев. Мили откатилась в сторону — и вовремя. На то место, где она только что лежала, обрушился сокрушительный удар. Брызнуло каменное крошево. Вжимаясь спиной в землю, чародейка сделала жест, словно отмахивалась от надоедливого насекомого. Тело многоликого дернулось, из спины вырвался кроваво-огненный поток. Клубящийся над плечами дым задрожал, дернулся и рассеялся.

Боль пульсировала, нарастая с каждым ударом сердца. Хотелось выть. Мили встала на колени, осмотрелась. В нескольких десятках шагов виднелась огромная туша, больше походившая на гору. Белое, все в складках лоснящееся тело принадлежало червю… опарышу… или чему-то очень к этому близкому, только вымахавшему до невероятных размеров. Тварь извивалась, оставляя после себя потоки густой слизи. Движения были ровными и неспешными. На безглазой морде изредка открывался темный провал, из которого вылетала очередная порция зеленой дряни.

«Неужели и это когда-то было человеком»?