— Почему я оказалась здесь? — спросила Мета, когда уже не могла выносить молчание.

Собственный голос показался ей хриплым и на последнем слове сорвался.

Какое-то мгновение ей казалось, что мужчина предпочтет и дальше смотреть на ее грудь, вместо того чтобы ответить. Потом он негромко фыркнул.

— Малыш Тилльманн показал тебе, кто такой Давид. Волк. И прежде чем он решил забыть об этом и спрятаться под твоей юбкой, он был в стае. А во главе каждой стаи стоит вожак. Я — Хаген! — Он выжидающе поднял кустистые брови, но Мета молча смотрела на него. — В стае есть свои законы, четкие правила. Давид полагал, что если он уйдет с моей территории, то они перестанут на него распространяться. Ошибка. Давид принадлежит мне, а то, что принадлежит ему, тоже мое. А ты принадлежишь Давиду, верно?

— Я вместе с Давидом, — ответила Мета, не зная, понимает ли этот мужчина разницу.

Хаген довольно забурчал и почти бережно принялся расстегивать ее пальто. Словно завороженная Мета наблюдала за тем, как ткань распахнулась, открывая ее вышитое платье с фольклорным мотивом. Жестом, вызвавшим у нее эффект дежавю, он схватился за подол и притянул ее к себе, одновременно подталкивая к стене. Заметив ее ужас, Хаген остановился на миг и язвительно улыбнулся.

— Это милое воспоминание Давида о ваших совместных любовных играх мне особенно нравится. Подъезд дома… Я ничего не имею против того, чтобы повторить с тобой этот номер. Только по-своему.

Рука Хагена устремилась к ее бедрам, и Мета попыталась оттолкнуть его ударом в грудь. Но Хаген, похоже, ничего не имел против небольшого сопротивления.

— Почему бы тебе просто не довериться своим чувствам? — спросил он, и в его голосе прозвучали странно высокие нотки. — Спокойно, можно даже сильнее.

Поддаваясь панике, Мета принялась бить Хагена в грудь. Потом схватила его за руку, пытаясь убрать ее от своего бедра, потому что от его прикосновений кожа начинала гореть.