— А если подняться на самолете?

— Я не пробовала… Но можно ведь и слетать куда‑нибудь… к морю, например. Хочешь отдохнуть?

— Очень… Когда за билетами?

— Да хоть сейчас.

Риса наше решение слетать к морю обескуражило. Он долго молчал в телефонную трубку, а потом попросил дождаться его и ничего не предпринимать. Когда же я рассказала о возможности дотянуться до нитей силы, он вообще взъярился.

— Ты никуда не поедешь, — зло сказал он, заходя домой. — А будешь сопротивляться, вообще запру.

— Какое вы имеете право? — вмешался в разговор сын, не пожелавший оставлять меня одну с Рисом. — Разве вы не понимаете, что нужно найти способ вернуть ее домой!

Рис аж почернел:

— Что? Я думал, ты остановишь ее, заставишь жить здесь… — он не закончил.

— Теперь понятно, почему ты меня разыскал именно сейчас. Испугался, что мама найдет способ вернуться домой?

— Что ты понимаешь, молокосос! Я видел, что случится с миром, если она уйдет! Мир погибнет! Готов ли ты убить свой мир? Готов ли стать причиной апокалипсиса? Ты хочешь быть тем самым метеоритом, который врежется в Землю и все умрут. Что стоит одна жизнь человека, пусть даже твоей мамы, по сравнению с жизнями миллиардов?

— Но… — что возразить Рису мой сын не нашел.

— Вот именно, думать нужно, прежде чем что‑то делать.

Рис почти бегом поднялся на второй этаж и спустился, держа в руке пистолет:

— На! — всунул он его в руки Матвея. — Иди на улицу и расстреливай всех подряд: стариков, женщин, детей!

Матвей покраснел и бросил пистолет на пол.

— Просто то, что вы хотите сделать, — продолжал Рис, — это тот же расстрел. Только не десятков, а миллионов, миллиардов. И ведь никто Вету не просит умереть за других. Наоборот! Живи и радуйся! Живи долго и счастливо. Я готов охранять твою маму до конца моей жизни, я готов жениться на ней и сдувать с нее пылинки.

— Просто ты не готов умереть… — тихо сказал Матвей.

— Я? Не готов! А ты спроси у соседской девчонки, — Рис указал куда‑то в окно. — У нее сегодня день рождения. Ей десять лет исполнилось… Спроси у нее, готова она умирать или нет?

Матвей тоскливо посмотрел на соседский дом.