Существо с воем упало, корчась от боли. Потом вскочило снова. Грегорио передернул затвор, выбрасывая пустую гильзу, — та, сверкая, полетела в огонь. Когда мы выстрелили снова, существо было уже среди деревьев, и я услышал, как пули расплющились о скалу. Мы переглянулись. Существо ускользнуло.

Грегорио успокаивал серого; он обнял коня за шею и тихо говорил с ним, а мерин дрожал, опустив голову. Лошадь, подвергшаяся нападению, металась по загону, белая пена капала у нее изо рта, она постоянно ржала, обнажая квадратные зубы. Из бока животного был вырван огромный кусок мяса, а из длинных ран торчали ребра. Это была моя кобыла, та, на которой я ездил и к которой успел привязаться, и желваки перекатывались на моих скулах.

Отвернувшись от несчастного животного, я направился к разгромленной палатке. Колышки вылетели из земли, полотнище валялось на земле. Среди развалин я нашел свои брюки и с грехом пополам вытащил их. Лошадь, упавшая на барьер, еще пыталась подняться, но она крепко застряла между двумя гладкими валунами и только стонала от боли.

— Теперь ты видел его, — сказал Грегорио.

Я кивнул.

— Вот как умер пес, — проговорил он скорее с грустью, чем с ненавистью.

Серый вскинул голову, поднял уши, и Грегорио снова ласково зашептал что-то коню. Четвертая лошадь неуверенно двинулась к нему, то и дело поглядывая на раненую бедолагу. Я стянул брезент с наших припасов, отыскал коробку с зарядами для дробовика, переломил ружье и перезарядил правый ствол, а остальные патроны рассовал по карманам ветровки. Теперь я уже не боялся. Действия прогнали ужас. Сейчас я был целеустремлен и зол и не сомневался, что в следующий раз, если понадобится, я обязательно воспользуюсь ружьем. А еще я знал, что, кем бы ни было это существо, оно не в достаточной степени человек, чтобы претендовать на человеческие права. В этот момент я был больше мужчиной, чем ученым. В сыром воздухе висел острый запах пороха, с простреленных веток упало несколько листьев. Я подошел к Грегорио.

— Ты пойдешь за ним? — спросил он.

— Да.

— Оно ранено.

Я кивнул. Грегорио попал в него, а не многих зверей триста третий калибр не валит замертво. Я не сомневался, что теперь найду его.

— Кто-то должен остаться с лошадьми, — напомнил Грегорио.

— Да. Останешься ты.

— Оно может поджидать тебя.

— Со мной все будет в порядке.

Грегорио обратил ко мне взгляд своих индейских глаз. Ему хотелось быть храбрым, и он был храбрым. Серый мерин все еще дрожал под его рукой, когда мой проводник кивнул. Все правильно, кто-то должен остаться с лошадьми. Но он опустил голову и не смотрел, как я ухожу из лагеря.