Итан остановил «Бронко», не доезжая до нее тридцати ярдов. Было достаточно темно, чтобы это оправдало включение фар, но Итан не хотел рисковать.

Сидя за рулем с двигателем на холостом ходу, он невольно заметил, какой страх испытываешь при виде ограды.

Просто сталь да электроток.

И, учитывая всё, что ограда должна была не пустить в Заплутавшие Сосны, она выглядела бесконечно хрупкой.

Не очень-то похожей на единственное препятствие, стоящее между человечеством и его вымиранием.

* * *

Кейт оказалась права. Пень невозможно было проглядеть.

Со стороны он смахивал на огромного серебряного медведя, стоящего на задних лапах. Засохшие шишковатые ветви возле верхушки вздымались, как угрожающие когти. Эдакий зловещий силуэт, который в полутьме мог заставить человека вздрогнуть.

Итан остановил машину рядом с пнем.

Схватил ружье.

Шагнул из машины на лесную подстилку.

Темнело, и темнело слишком быстро.

Стук захлопнувшейся дверцы эхом отдался в лесу.

Потом обрушилась тишина.

Бёрк обогнул пень.

Тут не было снега, просто подстилка из слежавшихся сосновых иголок – и ничего, указывавшего бы на присутствие двери.

Итан открыл заднее окно «Бронко», опустил заднюю дверцу и схватил лопату и рюкзак.

* * *

Он копал уже полчаса, когда лезвие лопаты ударилось обо что-то твердое. Отбросив лопату, Итан упал на колени и руками вырыл остатки сосновых иголок, которые скапливались тут два, а может, и целых три года.

Дверь была стальной. В три фута шириной, четыре высотой, она блеснула на фоне земли.