– Из этой твари можно уложить медведя.

– Я знаю, что ты сделала с Алиссой, – сказал Итан. – Я знаю, что ее убили вы с Пилчером. Зачем?

Пэм рискнула сделать шаг к нему.

Их разделяло восемь футов.

– Интересно, – сказала она.

– Что?

– Теперь я сократила дистанцию между нами. Два шага – два больших шага, – и я смогу очутиться в твоем личном пространстве, однако ты мне даже не пригрозил.

– Может, я хочу, чтобы ты очутилась в моем личном пространстве.

– Я была в твоем распоряжении, а ты предпочел трахнуть свою жену. Что меня беспокоит – не дает покоя, если хочешь, – это то, что ты прагматик.

– Я не улавливаю мысли.

Но он уловил.

– Ты говоришь мало и еще меньше вешаешь на уши лапшу. Это одна из причин, которые заставили меня тебя хотеть. Рискну предположить, что если бы в этом пистолете были патроны, ты бы уложил меня, вышиб из меня дух. Я имею в виду – при данном раскладе тебе ничего другого не остается, верно? Я кое-что просекла?

Она сделала к нему еще один шаг.

– Но кое-чего ты не учла, – сказал Итан.

– О?

– Может, я по другой причине хочу, чтобы ты очутилась в моем личном пространстве.

– И что это может быть за причина?

Еще один шаг.

Теперь он чуял ее запах. Шампунь, которым она мылась нынче утром. Ее мятное дыхание.

– Пристрелить – слишком уж безлично, – сказал Итан. – Может, вместо этого я хочу пригвоздить тебя к земле и забить до смерти голыми кулаками.