Итан начал понимать, как именно все произошло.

Она и Гарольд рано легли в постель – наверное, у них все еще было похмелье после прошлой ночи. Ворвались чиновники. Не было времени даже одеться. Кейт выпрыгнула в окно и, возможно, совершила рывок в сторону канализационных тоннелей под городом. На ее месте он бы так и поступил. Но десять чиновников окружили ее дом. Скорее всего, ее догнали в квартале или в двух от дома.

Итану еще никогда в жизни ничего так не хотелось, как подойти к ней. Обнять ее, сказать, что все будет в порядке. Что она выживет.

Но вместо этого он повернулся к ней спиной и снова пошел сквозь толпу.

Добравшись до «Бронко», Итан забрался на капот, а потом – дальше, вверх через ветровое стекло.

Он встал на крыше. Металл прогнулся под его весом, но выдержал.

Толпа снова впала в неистовство, вопя так, будто их рок-звезда только что вышла на сцену.

Оттуда, где стоял Итан, было видно все: освещенные пламенем лица людей, зажатых между домами, горящую машину, круг, в котором Кейт с Гарольдом ожидали смерти. Он не видел Терезу и Бена, и это дало ему хотя бы маленькое утешение. Он предупредил жену, чтобы та не приходила. Дал ей указания забрать сына – если понадобится, против его воли – и уйти от «красного дня» в относительно безопасный склеп.

Итан поднял вверх стеклянную банку с подозрительным напитком. Толпа ответила на этот жест – сотни бутылок поднялись вверх, в них отразился свет горящей машины.

Тост в аду.

Он выпил.

Все выпили.

Мерзость.

Итан разбил банку о мостовую, вытащил «Пустынного орла» и трижды выстрелил в небо.

Гребаная отдача!

Толпа просто спятила.

Итан вложил оружие в кобуру и взял мегафон, болтавшийся у него на плече на ремне.

Все утихли.

Все, кроме Кейт.

Она выкрикивала его имя, вопила, вопрошая: «Почему, ради бога, почему ты так поступаешь со мной, я доверяла тебе, я тебя любила, почему?»