Он смотрит на меня, он так поражен, что забыл все слова на свете.

— Теперь ты знаешь, что все слухи обо мне — это правда, — продолжаю я шептать ему. — Я безумная. И еще я чудовище.

— Нет, — выдыхает он. — Нет…

— Да.

— Нет. — В его голосе теперь звучит отчаяние. — Это неправда… ты сильнее этого… я знаю… я знаю тебя, — говорит он. — Я знаю твое сердце целых десять лет. Я видел, что тебе пришлось пережить, вынести, но я не сдался, не отступился от тебя из-за всего этого…

— Но как ты можешь так говорить? Как ты можешь верить, что после всего… того, что произошло…

— Ты, — говорит он, сильнее сжимая меня руками, — одна из самых сильных и храбрых женщин, которых только мне доводилось видеть. У тебя лучшее сердце, лучшие намерения. — Он замолкает, нервно дышит, потом продолжает: — Ты самый хороший человек из всех. Тебе пришлось пережить все самое страшное и плохое, но ты выжила и сохранила свою человечность. И как я должен, черт побери, — здесь его голос начинает срываться, — отпустить тебя? Как я могу вот так просто уйти от тебя?

— Адам…

— Нет, — говорит он и трясет головой. — Я отказываюсь верить в то, что это конец наших отношений. Нет, если ты еще любишь меня. Потому что ты пройдешь и через это, а я буду ждать то время, когда ты станешь готова. И я никуда не уйду. Для меня другого такого человека существовать не будет. Ты единственная, кого я хочу, и это никогда, слышишь, никогда не изменится.

— Как трогательно.

Мы с Адамом застываем на месте. И медленно поворачиваемся на этот непрошеный голос.

Он здесь.

Прямо перед нами стоит Уорнер с завязанными за спиной руками. Глаза его горят злобой, обидой и презрением. За ним идет Касл, который, видимо, куда-то и зачем-то его ведет. Он видит, почему остановился Уорнер, и не двигается с места. Адам превратился в мраморную статую. Он не шевелится, ничего не говорит и, кажется, не дышит. И не сводит с него взгляда. Я уверена, что мои щеки полыхают так ярко, что могут пережариться и обуглиться.

— А ты такой милой становишься, когда краснеешь, — заявляет мне Уорнер. — Но мне действительно очень жаль, что вы тратите свои чувства на того, кого приходится умолять вас о любви. — Он склоняет голову в сторону Адама. — Как грустно все это для тебя, — говорит он. — Тебе, должно быть, очень стыдно.

— Ты просто больной ублюдок, — стальным голосом произносит Адам.

— Но по крайней мере я не теряю чувства собственного достоинства.

Касл качает головой в изнеможении. Подталкивает Уорнера вперед.

— Прошу вас обоих вернуться к своей работе, — громко говорит он, проходя мимо нас вместе с Уорнером. — Вы теряете драгоценное время, стоя здесь вот так.