Роберт кивнул.

– И я тоже.

Роберт и Пи Ви отправились в заднюю комнату вместе с Ричем, пока Сью заканчивала свою статью. Визитеры скоро ушли, и она тоже зашла в верстальную, чтобы помочь Ричу и Фредриксу готовить выпуск.

Роберт вернулся в газету один, чуть позже полудня. Фредрикс ушел домой больше часа назад, и Сью с Ричем остались одни в верстальной. В этот день была очередь Рича забирать Анну из школы, и Роберт предложил отправиться туда вместе с братом. Для Сью было очевидно, что начальник полиции хочет поговорить с братом с глазу на глаз, поэтому она отвергла предложение Рича присоединиться к ним. Перед уходом редактор пообещал, что принесет фаршированные лепешки тако и колу Сью на обед, и она, поскольку уже проголодалась, с удовольствием согласилась.

Они отсутствовали всего несколько минут, и Сью все еще копалась в ящике своего стола, пытаясь найти синий редакторский карандаш, чтобы поправить свою статью, когда входная дверь в приемную отворилась и она услышала приветливый голос Кэрол:

– Добрый день, сэр. Могу ли я и вам чем-нибудь помочь?

У посетителя был обиженный и сердитый стариковский голос.

– Мне нужно поговорить с Ричем.

– По какому поводу? – спросила секретарь.

– У меня есть небольшое сообщение для колонки «Предстоящие события».

– Тогда вам нужно поговорить с мисс Винг. Но ее сейчас нет в редакции.

– Кто это мисс Винг?

– Китаёза, которую нанял Рич.

Сью почувствовала, как у нее все внутри опустилось и сжало грудь. Ей пришлось напомнить себе, что нужно дышать. Голос секретаря был таким же сладким, как всегда, она продолжала говорить о чем-то с мужчиной, но Сью слышала только тон, а не содержание разговора. Слово, то слово продолжала звучать у нее в голове.

Китаёза. Больше всего его расстроило то, что, хотя Кэрол знала ее лично, она все равно упомянула ее в такой пренебрежительной и безличной манере. В этот случайно подслушанный момент ей представилась возможность заглянуть за фасад, и теперь она знала, что эта «бабушкина любезность» Кэрол была только притворством, фасадом.

Сью себя чувствовала так, будто земля ушла у нее из-под ног. Еще всего минуту назад отдел новостей был ее домом, таким же близким и комфортным для нее местом, как ресторан, но теперь она чувствовала себя здесь незваным гостем, и редакция неожиданно стала для нее чужой.

В старших классах школы она никогда не сталкивалась с открытым расизмом, но до нее иногда долетали расистские шутки. «Ее киска тоже косая», – как-то сказал Билл Кэтфилд своим друзьям. Ей хотелось ему ответить, что ее глаза вовсе не были «косыми», что ее рот не был «косым» и даже самый тупой отсюда мог бы сделать вывод, что и ее вагина не косая, но она просто прошла мимо и притворилась, будто ничего не слышала, стараясь не обращать внимания на хихиканье Билла и его друзей.