– Для тебя.

Иисус грациозно склонил голову, поднес младенца к своим губам, не спеша и аккуратно впился зубами в его шею и, массируя тельце своими пальцами, начал пить.

– Добро пожаловать в Царствие Господне, – произнес Уиллер.

Войдя в свой кабинет, Роберт бросил шляпу на полку, но промахнулся. Он не стал ее подбирать, а сразу сел, устало сгорбившись в своем кресле.

Только тогда он заметил то, что лежало на его столе: пистолет, значок, удостоверение и желтый официальный бланк с одной только фразой:

«Я не могу одновременно служить и Господу, и Маммоне».

Заявление было написано Джадом и датировано сегодняшним днем.

Роберт выскочил из своего кабинета, сжимая лист бумаги в руке.

– Что это за дерьмо? – Он подошел к столу Ли-Анны, размахивая перед ее лицом заявлением. – Ты видела, как он писал это?

Женщина смотрела на него, сбитая с толку.

– Кто?

– Джад. – Роберт бросил заявление ей на стол и смотрел, как она его читает. – Он говорил с тобой об этом?

– Нет.

– Стю? – Он повернулся к другому офицеру. – Ты был здесь, когда он положил это на мой стол?

Стю отрицательно покачал головой.

– Дерьмо. – Рич наклонился, схватил трубку телефона Ли-Анны и набрал номер Джада. Линия была занята, и он раздосадованно бросил трубку.

– Соедините его со мной, – приказал он секретарю. – Звоните ему, пока не дозвонитесь, а потом соедините со мной. Я хочу с ним поговорить.

– Да, сэр.

Роберт сердито зашагал в свой кабинет, убеждая себя по дороге успокоиться и не реагировать на ситуацию сгоряча. Он подошел к окну и стал смотреть на шоссе, пытаясь понять, почему Джад ушел вот так, даже не поговорив сначала с ним. Они дружили уже долгие годы, еще с тех пор, когда оба были патрульными, и насколько Роберт помнил, никогда серьезно не ссорились. Даже если Джад решил уйти, ему все равно следовало поговорить с ним.