– Ты не в лучшей форме, чем были Мануэль Торрес или Терри Клиффорд.

Кори отвернулась от него.

– Ну и прекрасно.

Рич повернулся к Анне, наклонился и легонько шлепнул дочку по попе.

– Иди почисти зубы, – сказал он. – Мамочка уже собралась.

Анна поспешила в коридор, а Рич остался с Кори.

– Почему мы все время ссоримся?

– Потому что мне не нравится, как ты со мной обращаешься.

– Как я с тобой обращаюсь? Здесь происходят убийства, поэтому я говорю тебе, чтобы ты была осторожной, а ты набрасываешься на меня.

– Мне не нравится твой снисходительный тон.

– Иди к черту.

Рич отправился на кухню, схватил со стойки тарелки, свою и Анны, и поставил их в раковину.

Кори, уходя по коридору, сказала нежным голосом:

– Не пытайся вымещать на мне свое мужское бессилие. – А потом одарила его изысканной улыбкой.

Дела в газете шли теперь по-другому, особенно в обеденное время.

Сидя за столом, Рич вычитывал свой отчет о заседании Совета. Посмотрев на Анну и Сью, сидевших вместе за дальним столом и разговаривавших, он улыбнулся. Сейчас, когда Рич был здесь вместе с ними, у него возникло такое ощущение, будто они были семьей. В их общении была какая-то естественность, уютная привычность. Это чувство существенно отличалось от того, что он испытывал относительно Кори. Когда он, жена и дочь собирались вместе, это было похоже на встречу двух родителей-одиночек, воспитывающих общего ребенка. Сейчас уже не возникало того ощущения общности, когда-то свойственного их отношениям с Кори, а теперь появившегося в его отношениях со Сью.

Возможно, Кори была права. Возможно, им следовало уехать из этого городка. Может быть, у них появились бы шансы где-то еще.

Была ли преданность его городу, его газете действительно важнее для Рича, чем его брак?

Он не знал. И это было правдой: он не знал. Он хотел бы обрести прозрение, как всегда бывает с героями фильмов, которые в какой-то момент вдруг ясно осознают, что семья для них – действительно самое важное, а все остальное в их жизни второстепенно.