— Другие…

— Что же делать, родная, голубка моя, что делать.

— Зачем же они так… он же им ничего не сделал, он еще даже не родился… зачем они его… зачем они…

— Ш-ш-ш, не надо, не надо, тише. Тише, детка, тише… У тебя будет много детей. Много-много, вот увидишь.

— Он меня выбросил на снег… и моего ребенка тоже… моего ребенка…

— Милая моя, дорогая, любимая, ну, не надо, ну, не плачь, не мучай себя, родная. Успокойся, не надо. Мы с тобой уедем. Он больше ничего тебе не сделает. Ничего. Никогда. Клянусь. Я не подпущу его к тебе, умру, не подпущу. Я так тебя люблю, не плачь же, у меня сердце разрывается. Я увезу тебя отсюда. Он ничего тебе не сделает, родная моя, ничего.

— Хотел бы я посмотреть! — сказал снаружи голос Видара.

Дернувшись, Улла обхватила Брана руками.

— Он тебя убьет! — зашептала она. — Убегай! Убегай, скорее!

— Не бойся, искорка, — Бран накинул ей на плечи покрывало. — Он ничего не сделает.

— Вот еще! — промолвил Видар. — Ну, зайти-то можно?

— Заходи, — ответил Бран.

Видар показался из-за полога, и Улла, дрожа, заслонила собою Брана. Видар сухо усмехнулся.

— Да не бойся, сестра, — он сел, и Улла откачнулась. — Ничего я твоему милому не сделаю. Он что, тебе еще не говорил?

— Я не успел, — Бран повернулся к Улле. — Ты ложись. Он ничего не сделает. Скажи ей, Видар.

— Верно, — отозвался тот. — Наоборот, мы тут тебя решили за колдуна замуж выдать. Если, конечно, ты не против. Но, похоже, нет. А?

Улла промолчала. Откинулась на шкуры, прижимаясь к Бранову плечу, и перевела дыхание. Бран взял ее за руку.

— Не против, нет? — Видар снова усмехнулся.

— Не… нет…

— Ну, и хорошо, — Видар подмигнул. — Смотри, я тебе чего принес-то, — он полез себе за пазуху, вынул яблоко и протянул Улле. — Вот, это тебе. Бери, сестра.