Бран оторвался от стенки, подошел. Люди невнимательно взглядывали на него — и отворачивались. Он протиснулся к постели.

Конунг стоял на коленях, зарывшись лицом в шкуры.

А на постели лежала Аса.

Бран не сразу ее узнал. Ее глаза смотрели в потолок, блеклые, бесцветные: словно вместе с жизнью из них вытекла вся синева. Щеки были, как белила, в которые кто-то намешал свинец, а на лице застыло удивление. Она лежала, закинув за голову руку, другая рука, безвольная, безжизненная, свисала к полу. Конунг прижал ее к губам, и плечи содрогнулись. Он по-звериному полоснул ногтями шкуры. Из горла вырвался хриплый рык.

Бран пошатнулся, его окатило жаром. Он вспомнил все: следы на снегу, Харалда, живую тьму, и призрачного зверя…

— Не может быть, — шепнул он. — Этого не может быть…

— Эх, — сказали рядом. — Может, не может — а поди ж ты. Полон дом народу, а ведь ухитрились же, зарезали девчонку!

— За… резали? — Бран, как лунатик, повернулся к говорившему.

— Ну, да. Да сам погляди, колдун.

Бран поглядел. Увидел кровь у Асы на одежде. Вся грудь ее была в крови. Кровь пропитала покрывало, окрасила пряди золотых волос, и они стали цветом, как сырое мясо.

— Зарезали, кинжалом, видать. По горлу полоснули, — бормотал прежний голос. — Эх, жалко, што ты, колдун, тут не ночевал, глядишь, может, и обошлось бы.

Бран закрыл глаза. Качнувшись, еле удержался на ногах.

— Видар. Его рук дело, — промолвил кто-то.

— Да нету его, уехал он с утра.

— Ну, так што? Приятели евонные остались.

— Может, и уехал он только для отвода глаз? Помяните мое слово, тута он, в поселке.

Бран выбрался из толпы и проплелся к очагу. Почти рухнул на ограждающие камни. Люди продолжали говорить, он слышал голоса, не понимая слов. Они жужжали вокруг, как мухи: ж-жу-у, ж-ж-жу-у-у, слышал Бран — а потом вдруг перестал их слышать. Наклонился вперед. Глаза застлала темнота.

Он упал и потерял сознание.

Глава 14

Глава 14