– Выпьем же за вечную память барона Тренка, образцового самоубийцы! – воскликнул один из присутствующих. – Он вырвался из тесной тюрьмы в еще более тесную, чтобы затем обрести свободу!

– Что касается меня, – говорил другой, – то я ничего другого не желаю – только завязать глаза и заткнуть ватой уши. Вот только на этом свете не существует столь непроницаемой ваты…

Третий рассчитывал познать тайны жизни после смерти, а четвертый утверждал, что никогда не вступил бы в клуб, если б не был доведен до крайности верой в теорию Дарвина.

– Как можно жить с мыслью, – говорил этот замечательный самоубийца, – что ты произошел от обезьяны?

Несмотря ни на что, принц был разочарован и манерами, и содержанием бесед членов клуба.

«Не стоило, – думал он, – все это таких хлопот. Если человек решился покончить с собой – и на здоровье. Но веди себя при этом как джентльмен. Все эти велеречивые штуки и возня совершенно неуместны».

Между тем, полковник Джеральдин в это время предавался самым мрачным размышлениям. И клуб, и его устав все еще оставались для него загадкой, и он тщетно озирался вокруг в поисках того, кто мог бы его несколько успокоить. Наконец его взгляд остановился на пожилом паралитике в очках. Обнаружив, что тот совершенно спокоен, полковник обратился к президенту, озабоченно расхаживавшему по комнате, и попросил представить его господину на диване.

Президент пояснил, что в Клубе самоубийц подобные формальности совершенно излишни, однако представил мистера Хаммерсмита мистеру Мальтусу.

Мистер Мальтус с удивлением взглянул на полковника и затем предложил ему присесть рядом.

– Вы, я вижу, здесь новичок, – сказал он, – и желаете во всем разобраться, не так ли? Тогда вы не ошиблись, обратившись ко мне. Ведь прошло уже два года с тех пор, как я в первый раз переступил порог этого прелестного клуба.

Полковник вздохнул с облегчением. Если мистер Мальтус уже целых два года посещает этот притон, следовательно, принцу, по крайней мере, в первый же вечер, не грозит никакая опасность. С другой стороны, Джеральдин чувствовал себя озадаченным. Уж не мистификация ли вся эта затея!

– Как это может быть? – воскликнул он. – Два года! Я думал… Нет, я вижу, вы шутите, сэр.

– Ничего подобного, – с усмешкой ответил мистер Мальтус. – Но я нахожусь в исключительном положении. Я, в сущности, не самоубийца, а как бы почетный член клуба. Я редко бываю здесь, не чаще двух раз в месяц. Мое болезненное состояние и снисходительность господина президента позволяют мне пользоваться такими льготами, за которые я, впрочем, плачу весьма недешево. Кроме того, мне очень везет.