– Мы сможем выдержать осаду, – сказал я.

– Пожалуй, – протянул Норсмор. – Но недолгую. Пугает меня не слабость обороны, а полная безвыходность. Если мы начнем стрелять, то, как ни пустынна эта местность, кто-нибудь наверняка услышит выстрелы, а тогда не все ли равно – умереть за тюремной решеткой или под ножом карбонария? Таков выбор. Не стоит в нашей стране ссориться с законом, я много раз говорил это старому джентльмену. Он, впрочем, сам того же мнения.

– Кстати, – спросил я, – что он за человек?

– Это вы о Хеддлстоне? – спросил Норсмор. – Порочен до мозга костей. По мне, пусть хоть завтра же ему свернут шею все черти, какие только найдутся в Италии! В это дело я впутался не ради него. Понимаете? Я хочу получить руку этой леди и своего добьюсь!

– Это-то я понимаю, – сказал я. – Но как отнесется мистер Хеддлстон к моему вторжению?

– Предоставьте это Кларе, – отмахнулся Норсмор.

Я чуть было не влепил ему пощечину за грубую фамильярность, но я был связан перемирием, как, впрочем, и Норсмор, так что, пока не исчезла опасность, в наших отношениях не было ни облачка. Я отдаю ему должное с чувством самого искреннего удовлетворения, да и сам не без гордости вспоминаю, как вел себя в этом деле. Ведь вряд ли можно вообразить положение более щекотливое и раздражающее.

Как только я покончил с едой, мы отправились осматривать нижний этаж. Мы перепробовали все подпорки у окон, кое-где внесли незначительные исправления, и удары молотка зловеще отдавались по всему дому. Я, помнится, предложил проделать бойницы, но Норсмор сказал, что они уже есть в ставнях верхнего этажа. Этот осмотр тем не менее поверг меня в уныние. Надо было защищать две двери и пять окон, а нас, считая Клару, было только четверо против неизвестного числа врагов. Я поделился своими опасениями с Норсмором, который невозмутимо заверил меня, что полностью их разделяет.

– Еще до наступления утра, – сказал он, – все мы будем перебиты и погребены в Грэденской топи. Наш приговор подписан.

Я не мог не содрогнуться при упоминании о зыбучих песках, но напомнил Норсмору, что враги пощадили меня ночью в лесу.

– Не обольщайтесь, – сказал он. – Тогда вы не сидели в одной лодке со старым джентльменом, а теперь вы в ней. Всех нас ожидает топь, помяните мое слово.

Я еще больше испугался за Клару, а тут как раз ее милый голосок позвал нас наверх. Норсмор указал мне дорогу и, поднявшись по лестнице, постучал в дверь комнаты, которую обычно называли «дядюшкиной спальней», так как строитель павильона предназначал ее для себя.

– Входите, Норсмор, входите, дорогой мистер Кессилис, – послышался голос.