— Я думаю, ответ напрашивается сам. Много раз, это все знают еще по временам войны, люди часто не соглашались на экстерминацию ближайших родственников. Они надеялись на выздоровление. У каждого всегда есть надежда, что болезнь отступит, — ответил Вадим.

— Да, самое простое объяснение. Люди готовы рисковать своей жизнью, но все-таки не предавать своих близких. Это у ВАС редко случается.

— Слушайте, вы! — Малахов повысил голос. — Я не знаю, что вы понимаете под своей исключительностью, я не знаю, какую организацию представляете, но вы несете чушь! Нет никаких близких. После поражения вирусом человек перестает быть человеком. Это просто набор клеток, который даже и организмом не назовешь. Просто агонизирующая субстанция, пытающаяся совершить лишь одно — распространить вирус дальше. И пытаться спаси пораженного родственника или друга — это все равно что труп умершего от бубонной чумы сажать за обеденный стол. Благородство, превратившееся в безумие.

— Вы такой специалист по этике? — буркнул Влад. — Вы уверены, что благородство — это проявление разума? Что любовь — это следствие какого-либо знания? Я вот знаю историю, как один африканский царек убил своего сына за то, что тот видел, как его папа кушают. По их моральным и этическим нормам сын совершил преступление, и папа благородно скормил отпрыска крокодилам. Так что…

— Вы оправдываете убийство?

— Убийство всегда надо пресекать! — громко ответил Влад и дальше уже спокойно: — А вот желание сохранить чью-то жизнь, даже ценой своей, я думаю, неподсудно.

— Я не направлял авиацию на ту деревню, вы прекрасно знаете.

— Я вас уже и не обвиняю, — пожал плечами Влад, скосив глаза в бокал. — Я просто хочу, чтобы вы изменили свое мнение о том, что видели в той деревне. В конце концов, ну разбомбили деревню, ну погибли десяток зомби и сотня… Ну, об этом позже. Ничего страшного. Страшно, что мы никак не можем прийти к взаимопониманию.

— «Мы» кто?

— Ну, я так в лоб не могу объяснить вам… Давайте издалека. Вы в теорию Дарвина верите?

— Это научная теория, в нее нельзя верить. Ее нужно знать и соглашаться или не соглашаться с ней.

— Нужно ли?

— Да, нужно, других же теорий нет…

— Ну, а Адам и Ева…

— Это вера, а не теория. Она не подлежит анализу.

— Ну хорошо, а креационисты? Это ведь так прекрасно — разум из космоса, мы дети галактики и титанов, и мы…

— Это еще хуже, это вера, которая пытается доказать самое себя научными, естественнонаучными методами, так что не будем об этом. — Малахов улыбнулся — Вы удивительно разносторонне образованы для журналиста… Хотя и путаете понятия.