Буров открыл мутные глаза и огляделся, он лежал на гнилой соломе, над ним нависал потолок тюремной камеры, в сумрачной темноте он увидел наклонившегося над ним паренька, тот смотрел на него с нескрываемым любопытством. Откуда-то всплыло воспоминание, что это палач — один из тех, кто вчера пытал его, и с точно таким же любопытством, заглядывал в лицо, когда рвал ему ногти.

— Не поймешь, — прохрипел Тихомир. — Дай воды, во рту сухо.

— На, — парнишка подал глиняный черепок, наполненный мутной водой. Буров выпил, и ему на мгновение стало легче, потом боль с новой силой стала вгрызаться в его тело. — Ты видишь, я тебе помогаю. И ты мне помоги, облегчи душу.

— Я плохого не творил, зачем мне ее облегчать? — тяжело выговорил Тихомир. — Она у меня и без того легкая, почти невесомая.

— Ну как же ты не сделал ничего плохого? — деланно удивился парень. — А преступников лечил просто так что ли? Воров, разбойников, душегубцев разных, побирушек выхаживал, девкам вольного поведения помогал…

— Все эти люди преступники перед князем, а не перед богом, — тяжело проговорил Буров, загоняя боль внутрь. Он чувствовал, что смерть уже где-то рядом. — И не все виноваты в том, что им приписывают, у некоторых души чистые, вот их и лечил…

— Говорят, что они с тобой расплачивались золотом и драгоценными каменьями, — глядя ему в глаза, проговорил паренек. — Мы их спрашивали, а они нам ничего не сказали, хоть визжали от боли, да ходили под себя. Так может ты, волхв, скажешь, где богатство это спрятано? Облегчи свою участь, все равно же сдохнешь. Зачем золото мертвому?

— Так вот за что вы меня так люто избивали, — спросил Тихомир. — Вот почему кожу со спины сдирали, и кости ломали?

— Ага, — согласился парень. — Работа такая, а князю деньги нужны на войну новую, вот он их и забирает от тех бояр, которым не доверяет, кто смуту сеет. А ты случайно попался, но все равно пригодился, мы же не зря тебя по камерам водили, у нас свой интерес имеется. Ты же понимаешь, что нам золото нужно и каменья, князь нас за них наградит…

— Теперь понимаю, за что мы меня убивали…

— Ну раз понимаешь, то рассказывай, — проговорил парень. — Хочешь еще воды?

— Не говорили они мне ничего о злате, — вздохнул Буров, и закашлялся кровью. — Я же их не за деньги лечил, а по доброте. Да и откуда от побирушек, калик и девиц золото возьмется? Да ты не поверишь мне…

— Не поверю, тут ты прав, — покивал паренек. — Да и доброты нет на свете, это все прикидываются будто добрые и смиренные, а сами свои замыслы имеют. Я же знаю, много народа здесь повидал. Так что давай, волхв, рассказывай, а то скоро дядька мой вернется с трапезной и продолжим дальше тебя мучить. Пусть побирушки да девки золота не имели, а тати и разбойники? Их то ты тоже от хвори избавлял. Лучше расскажи по-хорошему, поверь во много раз больнее, когда по одному и тому же месту снова железом раскаленным проходят. Помрешь ведь в муке великой и долгой…