– Мой мальчик… – сказал он и указал на стоявший у окна столик с едой.

– Ты знаешь, что с тобой случилось? – спросил Ройбен, не успев еще усесться левым боком к окну. За окном лежал под ярко-белым небом океан серо-голубого стального цвета, а по нему беззвучно хлестали сверкающие серебряные полотнища непрекращающегося дождя.

Фил кивнул.

– Что ты помнишь, папа?

– Да почти все, – ответил Фил. – Если я и забыл что-нибудь, то… то, пожалуй, даже не представляю, что именно это могло быть. – Он с непривычной жадностью располосовал на несколько частей яичницу и перемешал ее с кусочками бекона и кукурузной кашей. – Наваливайся, или ты не голоден? В твоем возрасте ты должен быть всегда голодным.

– Папа, а что именно ты помнишь? – спросил Ройбен, пристально рассматривая пищу.

– Я же сказал тебе, сынок: все. Кроме того, как меня несли по лесу; этого я действительно не запомнил. Я очнулся от холода, и это заняло несколько минут. От холода и света костра. Но все, что было потом, я запомнил отлично. Я ведь ни разу не потерял сознание. Вроде бы и терял, но не до конца.

– Папа, а ты хотел, чтобы мы сделали с тобой то, что сделали? – продолжал расспросы Ройбен. – Я имею в виду: то, что мы сделали, чтобы спасти твою жизнь. Ты же теперь знаешь, что случилось, верно?

Фил улыбнулся.

– Для того чтобы умереть, времени всегда вдосталь, верно, Ройбен? И возможностей более чем достаточно. Да, я знаю, что вы сделали, и рад этому. – Он выглядел молодым и бодрым, и этому не мешали даже знакомые глубокие морщины на лбу и щеки, отвисшие уже много лет назад. И рыжеватых прядей в седине заметно прибавилось.

– Папа, неужели у тебя нет вопросов обо всем том, что ты видел? Или слышал? Не поверю, чтобы ты не хотел получить объяснения всему этому.

Фил положил в рот еще две полных вилки еды, старательно подцепляя густую кашу, перемешанную с яичницей. Потом он откинулся на стуле и уже руками доел остававшиеся на тарелке кусочки бекона.

– Ну… видишь ли, сынок, это не оказалось для меня потрясением, хотя, с другой стороны, конечно же, оказалось. Но не могу сказать, что все случившееся было для меня полнейшей неожиданностью. Я знал, что ты и твои друзья собираетесь праздновать Модранехт в лесу, и в общем-то представлял себе, как это может выглядеть, если исходить из старинных традиций празднования Йоля.

– То есть, папа, получается, что ты знал? – спросил Ройбен. – И все это время знал, кто мы такие, да?

– Дай-ка я расскажу тебе одну историю, – сказал Фил. Его голос звучал совсем как обычно, а вот острый взгляд зеленых глаз все еще изумлял Ройбена. – Ты ведь знаешь, что твоя мать очень редко и мало употребляет спиртное. Не знаю, видел ли ты когда-нибудь ее пьяной…