– Xumaato! – донесся из-под руки его сдавленный голос. Другой рукой он быстро перекрестился.

Уортроп вдруг рванулся вперед, к зданию на западном краю деревеньки, приказав мне держаться рядом. У двери были навалены камни, перегораживая вход. Запах гниющей плоти пропитал воздух у заграждения, сочась из щелей между поспешно сваленными в кучу камнями. Монстролог натянул перчатки и зарылся в камни. Когда самодельная стена была наполовину разрушена, Уортроп отобрал у меня лампу и качнул ею в сторону проема.

Прежде здесь коптили рыбу. Последний улов все еще рядами свисал с низкого потолка; пустые, мертвые глаза рыбы сияли в свете лампы отвратительно-желтым блеском. На полу в беспорядке валялись трупы – всего я насчитал четырнадцать – на различных стадиях разложения. Из коптильни этот дом превратился в покойницкую.

Доктор велел мне надеть перчатки и следовать за ним со светильником.

– Останься здесь, – приказал он Аваале, прежде чем мы шагнули внутрь. – Отстреливай все, что шевелится.

Было очевидно, что привело этих людей в их самодельную гробницу. Пока я держал лампу, монстролог осмотрел их глаза – у тех, у кого еще были глаза – и мертвецы незряче уставились в ответ зрачками размером с десятицентовик – Oculus Dei, очи неодушевленного бога. Те же заостренные костные выросты, что прорезались по всему телу мистера Кендалла, выступали из их бледной, тонкой как бумага кожи; те же обнаженные, вздувшиеся мускулы и желтоватые когти вместо ногтей, твердые, как камень. Над несколькими трупами доктор вынужден был поломать голову – их тела, судя по всему, взорвались, забрызгав стены и потолок превратившимися в прах внутренними органами. Доктор склонился осмотреть женщину, что уже уступила свое лицо мухам, роем вившимся вокруг наших голов. Ее труп влажно ухмыльнулся доктору, когда тот смахнул опарыши мизинцем – видно было, от чего именно она скончалась: ее скулы были раздроблены, череп разбит, подбородок расколот надвое. Она умерла не от пуидресера; ее забили до смерти.

Рядом с ней на боку лежал мужчина, прижимавший к груди дитя. То было трогательное зрелище, пока я не увидел когти, до основания погрузившиеся в спину ребенку, и волокнистые куски иссохшей плоти, свисавшие с удлинившихся резцов мужчины. Девочка не выказывала никаких признаков заражения; она была здорова, когда мужчина притянул ее в свои объятия.

– Это чудесно, Уилл Генри, – выдохнул монстролог, заглушив сводящее с ума гудение мух. – Я боялся, что мы можем ошибаться – что Сокотра не locus ex magnificum[145]. Но мы нашли его, не так ли? И разве это не чудесно?