– Я не понимаю, Аваале.

– Ты мое искупление, ключ от темницы моего греха. Спасу тебя – и тем спасу себя от судилища.

Он погладил в темноте мою руку.

– Ты его дар мне, мой walaalo.

На глубине живут духи. Этой ночью, последней в долгой череде ночей, вы способны расслышать их голоса в открытом море, в брызгах морской воды, и в ветре, и в шлепанье и шлепанье воды, разбивающейся о нос корабля. Голоса стремительных и мертвых, как сирены, зовущие вас навстречу року. Стоя лицом к той точке, где море встречается с небом, вы слышите их зловещий плач. И затем, перед вашими изумленными глазами, горизонт разламывается, бросая ввысь иззубренные осколки себя самого, дабы заслонить звезды.

И голоса говорят с вами.

«Nullit! Вот и весь он!»

«На санскрите она называется Двипа Сукхадхара, Остров Блаженства».

Эта ночь – последняя в долгой череде ночей. Ночь, когда мистер Кендалл появился у нас на пороге. Ночь, когда монстролог привязал себя ко мне и вскричал: «Я не потерплю, чтобы ты умер!» Ночь, когда он меня бросил. Ночь, когда я бежал по реке крови и огня, чтобы спасти его. Ночь, когда Джейкоб Торранс показал Томасу Аркрайту две двери. Ночь отчаяния моего наставника – «Ты поступил в услужение к ха-Машиту, ангелу смерти» – и ночь моего собственного отчаяния в центре мира.

Остров, поднимающийся навстречу, черен – разрыв в небе, через который льется лишь чернота – и ветер причитает, толкая вас назад, пока прореха в бесконечной перспективе тянет все ближе, словно море изливается в бездну, унося вас за собой вниз. Сгусток темноты соскальзывает по левую руку, пока лодка вертится то на юг, то на восток. На миг кажется, будто вы неподвижны, а движется как раз остров – тяжелая черная баржа, беззвучно прорезающая море.

Это – дом Тифея Великолепного, Владыки Бездны, ужаснейшего монстра из всех, что живет в пространстве между пространств, на волосок за гранью вашего зрения. Я понимаю, что вам, возможно, хочется отвернуться. И вы вправе, если пожелаете. Ваше счастье.

Мы с монстрологом такой роскоши лишены. Мы трудимся во тьме, чтобы вы могли жить при свете.

Часть тридцать шестая «Разве это не чудесно?»

Часть тридцать шестая

«Разве это не чудесно?»

По настоянию Уортропа «Дагмара» бросила якорь в полумиле от южного берега – ближе Расселл свое судно подвести не отважился. Течения в это время года коварны, объяснил он нам, и вьются вокруг Сокотры с яростью Харибды[141]; побережья завалены гниющими скелетами кораблей, что отважились подойти в муссон слишком близко. В июне горы Хагьера, в пять тысяч футов[142] высотой, гонят стратосферные ветры из Африки вниз, и те с воем несутся вдоль северной береговой линии. Три месяца ветры беснуются без передышки, с почти постоянной скоростью шестьдесят[143] миль в час и порывами хорошо за сотню[144]. Июнь – еще и месяц проливных дождей, затопляющих внутреннюю часть острова и южный берег, где мы и собирались попытать счастья с высадкой.