Затем она начинает с трудом взбираться вверх по склону, но на полпути к парковке зоны отдыха (где скапливается все больше автомобилей) ужасающая мысль приходит ей в голову, и она оборачивается, уверенная, что увидит своего старого друга и возлюбленного распростертым в траве. Он мог лишиться чувств или даже умереть от нового сердечного приступа. Но он по-прежнему на ногах, осторожно обходит пылающий микроавтобус слева. У нее на глазах он снимает свою щегольскую спортивную куртку с кожаными нашивками на локтях, опускается на колени и что-то накрывает. Либо маленькое тельце, либо часть большого тела. Потом продолжает движение по кругу.
Одолевая подъем, она думает, что все их усилия прожить жизнь, творя красоту из слов, были жалкой иллюзией. Фантомом или шуткой над ними самими – детьми, эгоистично не желавшими взрослеть. Да, скорее именно так.
Но, добравшись до стоянки, совершенно выбившись из сил, Полин вдруг замечает в траве раздел «Искусство и культура», страницами которого лениво поигрывает легкий ветерок, и ее мысли приобретают иное направление.
Мимо пробегают мужчина и женщина. Женщина поднимает сотовый телефон, чтобы сделать снимок. Полин Энслин взирает на это без малейшего удивления. Надо полагать, дамочка покажет фото всем своим подругам. А потом они выпьют и закусят, беседуя о милости Божьей и о том, что на все есть своя причина. Божественное милосердие – очень благодатная тема для разговора. Эта концепция незыблема, пока дело не дошло до тебя.
– Что случилось? – выкрикивает мужчина прямо ей в лицо. – Что, черт возьми, здесь происходит?
Внизу, под склоном холма, что-то в самом деле происходит с тощим старым поэтом. Он снял с себя рубашку, чтобы прикрыть еще один труп. Ребра Фила выпирают под тонкой белой кожей. Он встает на колени и расстилает рубашку. Воздевает руки к небу, потом опускает и обхватывает ими свою седую голову.
Полин – тоже поэтическая натура и потому в состоянии ответить на вопрос мужчины на языке Бога.
– А на что это, мать твою, похоже? – говорит она.
Посвящается Оуэну Кингу и Герману Вуку