Вновь стало тихо, так тихо, что до нас долетал грохот шоу фейерверков, полыхавшего над Бриджтоном, да еще лягушки заквакали вдоль всего берега. Они подумали, что шум и свет отправились на покой. Но сильно в этом ошиблись, потому что Пол и его сыновья вернулись на причал и посмотрели на нас. Пол держал в руке что-то большое, размером с мяч для софтбола, и его взрослый сын – тот, что не трубил, а это, по моему мнению, однозначно указывало, кто из них умнее – зажег фитиль. Массимо не медлил, тут же швырнул этот шар высоко в воздух, и прежде чем я успел сказать маме, что надо заткнуть уши, он взорвался. Святой Иисус, вспышка растеклась по всему небу, а грохот был как от артиллерийского снаряда. Теперь на берег высыпали не только женщины и девушки Массимо, но буквально все, кто находился на озере. И хотя половина наверняка надула в штаны от этого гребаного грохота, они аплодировали! Можете себе представить?

Мы с мамой переглянулись, зная, что за этим последует, и, естественно, наши ожидания оправдались. Капитан Трубач поднял свою чертову трубу и дунул во всю силу легких: Ва-а-а-а-ах!

Массимо смеялись и аплодировали, вместе со всеми остальными на обоих берегах. Как же это было унизительно. Вы ведь понимаете, правда? Энди? Арделл? Заезжие итальяшки с Род-Айленда грохотнули громче нашего. Я ничего не имею против тарелки спагетти время от времени, но каждый день? Ну уж нет!

«Ладно. – Мама расправила плечи. – Громкостью они взяли, но у нас есть «Китайские пионы». Давай поглядим, как они им понравятся». Но по ее лицу я видел: она чувствовала, что они могут нас превзойти и в этом.

Я расставил на краю причала с десяток банок из-под пива и газировки, в каждую установил по «Пиону». Старшие Массимо наблюдали за нами с другого берега, потом тот, что не играл на трубе, побежал в дом за свежей амуницией.

Тем временем я аккуратно подносил зажигалку к фитилям, и «Китайские пионы» один за другим взмывали в небо, как и полагалось. Они были очень красивыми, но быстро гасли. Всех цветов радуги, как и обещал Папаша. Слышались восторженные охи и ахи – даже со стороны Массимо, отдаю им должное, – а потом молодой парень вернулся еще с одной коробкой.

Как выяснилось, в ней были фейерверки, ничем не отличавшиеся от наших «Китайских пионов», только побольше. К каждому прилагалась картонная пусковая платформа. Мы это видели, потому что к тому времени на причале Массимо зажглись фонари, формой напоминавшие факелы, но электрические. Пол поджигал эти ракеты, и они поднимались высоко-высоко, прежде чем рассыпаться множеством искр, которые образовывали шар в два раза больше наших «пионов». Вниз искры сыпались с треском автоматных очередей. Аплодисменты стали громче, и, конечно, нам с мамой пришлось присоединиться, иначе все решили бы, что мы не умеем проигрывать. А труба дудела: Ва-а-а-а-ах, ва-а-а-а-ах, ва-а-а-а-ах!