Малышня услышала его и высыпала на причал «Двенадцати сосен». Пол и двое старших сыновей раздали каждому по большому серому шару, в которых я узнал «М-80». Звук над озером разносится действительно хорошо, особенно когда нет ветра, и я услышал, как Пол предупреждал маленьких об осторожности и показывал, как бросать шары в озеро. Потом Массимо запалил фитили.

Трое бросили фейерверки высоко, по широкой дуге, как им и говорили, но младший пацан лет семи замахнулся, как Нолан-гребаный-Райан… и уронил «М-80» себе между ног. Шар запрыгал и оторвал бы малышу нос, если бы Пол рывком не оттащил паренька назад. Женщины закричали, но Массимо и его старшие корчились от хохота. Очевидно, они выпили уже не один бокал. Скорее всего, вина, любимого напитка итальяшек.

«Ладно, – решила мама, – завязываем с этой ерундой. Давай покажем им, прежде чем этот высокий начнет дуть в свою чертову трубу».

Я достал пару «М-120», черных, совсем как бомбы в старых мультфильмах. Злодеи взрывали ими железнодорожные пути, и золотые рудники, и многое другое.

«Только осторожнее, мама, – предупредил я. – Если зазеваешься, лишишься не только пальцев».

«Обо мне не волнуйся, – ответила она. – Давай покажем этим макаронникам».

Я поджег фитили, мы бросили фейерверки, и… БАБАХ! Один за другим. Достаточно сильно, чтобы стекла задребезжали до самого Уотерфорда. Мистер Трубач застыл, так и не поднеся трубу к губам. Некоторые малыши заплакали. Все женщины выбежали на пляж, чтобы посмотреть, что происходит, не террористы ли это.

«Мы их сделали!» – воскликнула мама и отсалютовала стаканом мистеру Трубачу, который стоял, держа трубу в одной руке и засунув большой палец себе в зад. Не взаправду, а в фигуральном смысле.

Пол Массимо и два его сына подошли к краю причала, сбились в кучку, словно бейсболисты, когда все базы заняты. Потом вместе направились к дому. Я подумал, что все закончилось, а мама в этом не сомневалась. Поэтому мы принялись зажигать наши «рассыпушки», чтобы отпраздновать победу. Я нарезал квадраты пенопласта из упаковки, которую нашел где-то в чулане, мы крепили к ним «рассыпушки» и спускали на воду. К тому времени сумерки обрели темно-лиловый цвет, как бывает перед наступлением полной темноты, невероятно красивый, в небе мерцала первая звезда, а скоро должны были высыпать остальные. Уже не день, еще не ночь, самое красивое время суток, вот что я думаю по этому поводу. И «рассыпушки» – они были просто прекрасны, плыли, рассыпая зеленые и красные искры, таяли, как свечи, и их свет отражался от воды.