— Попробуем что-то другое. Я все еще думаю, что Греция — граунд-зеро для таких вещей. Поедешь туда со мной?

— Возможно. — Она не хотела ничего обещать заранее. — Здесь вино лучше, узо я не сильно люблю.

— Как раз это мне в тебе нравится.

Он рассматривал ее пальцы, играя ими поверх колючего одеяла.

— Знаешь, я ведь соврал насчет силы. Я все-таки знаю, зачем это делаю. Что она может мне дать.

— И что же?

Джулия приподнялась на локте, простыня соскользнула с нее. Она чувствовала себя странно, показываясь Царапу голой. Это всегда так, вроде как с холодной водой в заливе: сначала страшно, потом ныряешь и приспосабливаешься, в общем, довольно быстро. В мире столько скрытности — иногда просто хочется показать кому-нибудь свои сиськи.

— Когда ты пришла в «Беовульф», я уже был там.

— Ну и?

— Если по-простому, то я твои рецепты видел, а ты мои нет. — Царап улыбался грустно, не так, как обычно. — По дозам я официальный рекордсмен «Беовульфа». Они там поначалу вообще не верили, что такое возможно.

— Тебе от депрессии столько прописывают?

Он кивнул.

— Замечала, что я никогда не пью кофе и шоколада не ем? Когда на нардилине сидишь, нельзя. Я прошел с полдюжины курсов электрошока. В двенадцать лет пытался покончить с собой. Мозговая химия у меня ни к черту. Совершенно нежизнеспособная.

Джулия, которая всегда терялась в таких ситуациях, нерешительно положила ладонь на его гладкую грудь. Это, кажется, был правильный ход. Он что, от природы такой или депиляцию сделал?

— Ты думаешь, что Наша Подземная Владычица сможет тебя исцелить? Асмо вот говорит, что ей шрам убрали.

Проект «Ганимед» для Царапа явно был не просто интеллектуальным упражнением или средством захватить власть.

— А, не знаю, — с кажущейся беззаботностью бросил он. — Правда не знаю. Творить чудеса, в общем, Ее работа, но я бы иначе выразился.

— А как?

— Будешь хихикать — убью, клянусь Богом.

— Осторожно. Вдруг Она слушает.