Навесив на лицо выражение крайней растерянности и удивления, я стоял перед девушкой, держа кольт в опущенной руке. И очень надеялся, что Маша в порыве красноречия не обратит на это внимания.

– Жаль, – повторила она, целясь мне в грудь. – Очень не хочется тебя убирать, но приказ есть приказ.

За ее спиной в распахнутом сейфе горели какие-то бумаги.

– Архив Батори? – спросил я.

Маша кивнула.

– Неужели на СКДВ работаешь?

– Католической церкви не нужно, чтобы всплывала эта грязная история, – пояснила девушка. – И еще: сам знаешь, из Ордена чистильщиков живыми не уходят. Тебе так и не простили предательства. Извини, Иван. Если это тебя немного утешит: мне было с тобой очень хорошо…

Ее палец лег на спусковой крючок.

– Погоди, Маш! Скажи хоть, откуда ты?

– Сестра Мария, Конгрегация Сестер Непорочного Зачатия, – по-военному четко отрапортовала она. – Прощай, Иван.

Несмотря на серьезность ситуации, заржал я совершенно неприлично:

– Монашка?.. Непорочное зачатие?.. Это там тебя трахаться учили?

– Скотина! – взвизгнула девчонка и нажала на спуск.

Я же еще и скотина… За мгновение до выстрела рухнул назад, в падении вскинул руку, выстрелил в ответ. Левое плечо обожгло болью – чертова монахиня все же меня ранила. Сама девушка не проявляла признаков жизни. Я осторожно поднял голову, увидел стену напротив, забрызганную кровью и мозгами – не промазал, значит. Маша сидела на полу, в глазах изумление, череп пробит. Даже сейчас красивая. Жалко…

– Не надо было смешивать работу с удовольствием, – пробормотал я, оглядываясь.

Архив благополучно догорел. Что там было, интересно? Наверняка протоколы суда, завещания Эржебеты – подлинные и поддельные, бумаги, подтверждающие собственность на замки, личные и деловые письма… все то, что могло бы пролить свет на роль церкви в истории графини Батори.

Я подошел к портрету юной Эржебеты. Сейчас, когда я знал, что она невиновна, взгляд девушки казался печальным и мудрым, словно ей было известно, что ждет впереди. Она тоже была очень красивая, и ее тоже было жаль. Красивых всегда жальче. Кажется, я это уже говорил…

Однако размышлять о вечном было некогда. Оторвав кусок футболки, я кое-как перетянул плечо и отправился на поиски лаборатории, оставив позади три мертвых тела. Такая уж у нас работа – постоянно трупы за спиной…

В бункере стояла тишина. Неудивительно: клан Батори погиб со смертью основательницы – кому тут шуметь? Тем не менее, я держал кольт наизготовку, двигался со всей положенной осторожностью. Кто его знает, может, киан-ши, одержав победу над лидерками, теперь убирают свидетелей, и кто-нибудь бродит по коридорам в поисках одного ненужного больше чистильщика? Пакт пактом, но они всего-навсего упыри. Да и зная манеры церковников, я вполне мог предположить, что мною при необходимости запросто пожертвуют. Из политических соображений. Отец Константин, конечно, мужик правильный, однако не он тут тризну заказывает.