Сверчок не отозвалась.

– Какая ты милая!

В ответ Сверчок молча выставила над плечом средний палец.

Дэнни взглянул на Ника, перекинул мешок с грибами из руки в руку, поднял брови и ухмыльнулся.

Тропа сделалась знакомой, и Ник понял, что Дьявол-Дерево уже недалеко. Он был рад, что все подходит к концу. Доставшийся ему мешок с орехами и фруктами был нелегок, плюс день клонился к вечеру, сумерки сгущались, а ночевать в лесу вовсе не хотелось.

Вокруг больше не было свежих почек – ничего, кроме бесконечной серости. Однако под этой серостью чувствовался пульс скрытой силы. «Это же волшебство», – понял Ник. Владычица открыла ему глаза, и теперь он чувствовал волшебство повсюду. Казалось, лес на окрестных холмах готов вот-вот пробудиться от зимней спячки и встретить близкую весну.

От мрачных мыслей и чувств, от жара в желудке не осталось и следа. За долгий день Ник порядком устал, но внутренне был бодр и свеж, как будто его тело наконец-то обрело гармонию с волшебством Авалона. Мысли раз за разом возвращались к великолепию сада за водопадами – к цветам, сладким ароматам, сотням крохотных дивных созданий… и Владычице.

– Владычица… – прошептал он.

Владычица завладела его мыслями целиком. Лазурные глаза, шелковистые волосы, бледная, белая до синевы кожа… Эти видения внушали мир и покой. Он чувствовал… что? Любовь? «Да, – понял Ник, – любовь, будто к матери…»

При этой мысли он остановился и замер, как вкопанный. Сердце сжалось от чувства вины.

– Мама… – прошептал он, с ужасом осознав, что совсем забыл о собственной матери. Не просто не вспоминал о ней какое-то время – забыл, целиком и полностью. Мать сделалась далеким смутным воспоминанием, точно кто-то, кого Ник не видел целую вечность. Как будто Владычица… вытеснила мать из его памяти? Каким-то образом заняла ее место? Ник вызвал в памяти лицо матери. От этого в голове прояснилось, и ему тут же вспомнились мучительно откровенные слова Владычицы: «Я – твой лес, твоя земля, твоя вечность. Я – твоя жизнь. Я – твоя смерть. Я – все для тебя, отныне и навсегда. Люби меня. Люби меня. Люби меня вовеки». По спине пробежал холодок. «Она не просто исцелила меня, – подумал Ник, – она меня околдовала!» Он покосился вправо, влево – казалось, кто-то или что-то, а может, и все вокруг следит за каждым его шагом. Сделалось ясно: нужно возвращаться как можно скорее – слишком велик соблазн волшебного мира, а богини слишком ревнивы, чтобы терпеть соперниц, пусть даже матерей. Сомнений не оставалось: если Ник не уйдет отсюда поскорее, то не уйдет никогда, а от воспоминаний о матери со временем не останется ни следа.