Отличное место для трех утра. Куда лучше, чем скатывать ковер, жечь перчатки, выбрасывать нож через перила моста. Фигурально выражаясь, разумеется.

Не такие уж они и разные – она и он. В нем тоже живут несколько человек, и они все прекрасно знают, что делают.

Разница только в том, что у тех, которые в нем, есть имена.

– ¿Algo mas?[82] – у широколицей официантки оказался сальвадорский акцент.

Слишком юная с виду, чтобы ее пускали в бар, не говоря уже о половине чека за ночь чаевыми. Наверняка посылает все до последнего гроша домой, мами. Эта мысль никак не шла у него из головы. То, что у него что-то не шло из головы, само по себе тоже не шло из головы. Да что ему, в конце концов, за дело? Деньги ее – пусть хоть в торговом центре продувает!

Он вообще-то и сам был слишком молод, чтобы законным образом глушить спиртное в публичном месте, но его это совершенно не волновало. Через полтора месяца ему стукнет двадцать один. Кому-то придется закатывать вечеринку.

– Nada. Grácias[83].

Официантка одарила его улыбкой.

– Ты откуда? Из Чиуауа?

– Из Бербанка.

Какая ей разница, откуда он? Не надо было отвечать по-испански.

– Нет, я про твой народ – откуда он? Моя лучшая подруга вот из Чиуауа. Ты с виду прям ее брат.

– Стало быть, она с виду американка.

Кажется, он ее обидел.

– Все откуда-то приехали.

Она про «всех» вообще или про «всех, кто такой же темнокожий, как мы»?

– Угу. Будете у нас, в Лос-Анджелесе…