– В этом городе полно людей, и в каждом из них полно крови, – заметил констебль. – Отчего мы должны ждать здесь, у окраины?

– Подожди. Зилла скоро вернется, – сказала Озма.

Неприкрытую шею обдувал жаркий ветерок. Обрезки волос, попавшие за шиворот, немилосердно кололи спину. Подняв констебля за ленточку, Озма посадила его в сложенную горстью ладонь.

– А я и сейчас красивая? – спросила она.

– У тебя грязь на лице, – ответил констебль.

Вернулась Зилла только к полудню. Одета она была в скромное серое платье, голову повязала белым платком. С ней пришел незнакомый человек. Не обращая внимания на Озму, он подошел к лошадям, огладил обеих, начал поднимать их ноги и вдумчиво остукивать копыта.

– Пойдем, – сказала Зилла Озме. – Помоги мне с багажом. А лошадей оставь ему.

– Куда мы идем? – спросила Озма. – Местный мэр тебе золота дал?

– Я поступила в услужение, – сказала Зилла. – Ты – мой сын, зовут тебя Эрен. Отец твой умер, сюда мы перебрались из Наблоса. Мы – люди добропорядочные. Я буду стряпать и вести домашнее хозяйство.

– А я думала, мы едем домой, – разочарованно протянула Озма. – Здесь же не наш дом.

– Духов оставь здесь, – велела Зилла. – Приличным людям, вроде нас, не пристало якшаться с духами.

Незнакомец взял лошадей под уздцы и повел прочь. Озма вынула карманный нож и перерезала три оставшиеся ленты. В одной из седельных сумок завалялся воздушный змей – подарок одной из абальских дам. Привязав ленты с императрицей и мальчуганом-котенком к его хвосту, она подбросила змея в воздух. Подхваченный ветром, змей взмыл ввысь, бечевка натянулась, заскользила сквозь пальцы, и оба духа полетели в небеса над крышами Брида.

– Что ты делаешь? – насторожился констебль.

– Тихо, – шикнула на него Озма.

Завязав третью ленту узлом, она сунула констебля в карман, взвалила на плечо седельную сумку и двинулась следом за матерью в город.

Мать шла уверенно, точно прожила в Бриде всю жизнь. Дойдя до храма, обе вошли внутрь, и Зилла купила у служки сотню свечей. Озма принялась помогать матери зажигать их. Священник дремал, растянувшись на молитвенной скамье во весь рост. «Не заметит ли он, как мы грешны? – подумала Озма. – Кому может понадобиться такая уйма свечей? Только самым отъявленным грешницам на земле!»

Но Зилла, стоявшая на коленях перед алтарем, зажигала свечу за свечой и в своем сером платье выглядела просто-таки святой. По храму поплыл густой аромат благовоний. Зилла чихнула, священник всхрапнул, проснулся, вскинул голову. «Ну и тоскливый же городишко», – подумала Озма. – Зачем только Зилле понадобилось убивать этого констебля. Уж лучше бы очаровала!» Лично ей, Озме, жизнь в Абале ничуть не надоела.