— Неужели вы полагаете, Джеймс, что тот, кто подготовил эту ловушку, был столь любезен, чтобы оставить нам хоть какую-нибудь возможность выбраться? — Старозаветный паладин глядел с сомнением.

— А вы, сэр, неужели желаете сдаться на его милость?! — возмущенно отреагировал Джеймс.

Сэр Норлингтон промолчал.

— У вас ведь был план, сэр! — Молодой рыцарь подошел к товарищу. — Когда вы решили спускаться в заведомую ловушку! Вы же на что-то рассчитывали! Должен был у вас быть скрытый козырь, как не дать нас убить под холмом!

— Да! — зло ответил старозаветный паладин. — Я рассчитывал, что мы обнаружим того, кто нас заманил на Терновые Холмы, убьем его и отправимся назад. У меня был скрытый козырь, но он не годится для… пустоты! Уж чего я предположить не мог, что нас просто-напросто запрут!

Джеймс покачал головой и снова повернулся к двери:

— Я попытаюсь рассуждать, как некий занудный старик, — сказал он, — который был ко мне приставлен, чтобы различные интриганы не обвели меня вокруг пальца, хорошо? — Молодой рыцарь принялся рассуждать: — Вы бы сказали, что все не то, чем кажется. Что еще? Что я слишком наивный… Не то… О! Вы бы сказали, что все козни — это не более чем клубки, и нужно всего лишь их распутать.

— Как же так вышло…  — негодующе рычал себе под нос сэр Норлингтон. — Как так вышло, что мы с самого начала знали, что эта тварь водит нас за нос, но так ничего и не предприняли! Почему мы не взяли нож, не освежевали мерзавца, не выпытали у него все, что он знает?

— Потому что мы — не такие люди, — ответил Джеймс.

— Да. Мы — глупцы и самоубийцы.

— Сэр, вы были правы, говоря про коварный гений, скрытый в крошечном теле Крыся, — сказал Джеймс. — Но его беда в том, что и он сам это знает. Он считает себя невесть каким манипулятором и умником. Вот вы говорили еще там, на тракте, что мой учитель, сэр Ильдиар де Нот, не готовил меня к встречам с подобными подлецами, но однажды он сказал мне: «Эти люди, Джеймс, проигрывают лишь в двух случаях: когда им попадается более ловкий и изощренный игрок, либо тогда, когда, они забываются и допускают просчет из-за собственного тщеславия». Тогда он имел в виду Танкреда Бремера, но, я думаю, это подходит ко всем. Наш с вами хвостатый друг слишком заигрался в великого интригана, а значит — ему проще простого допустить промах. Как по мне, он просто обожает свою игру, а посему не видит дальше собственного носа или, если угодно, своей этой тетради для записей. Кто знает, может, он упустил что-нибудь…

— Тетради? — Сэр Норлингтон вдруг изменился в лице. — Джеймс, друг мой, кажется, я понял!