Пробитый внутри скалы тоннель довольно круто уходил вниз. Ильдиар запоминал дорогу, мысленно отсчитывал уходящие в стороны штреки, пытался изучить все углубления в стенах, в которых было возможно укрыться. Также особо его заботил вопрос времени — Ильдиару казалось, что они идут по тоннелю уже не менее получаса, но он был не уверен.

— Аэрха, — шепотом проговорил паладин. — Ты знаешь, сколько нам еще идти?

— Две тысячи скорпионьих шагов, — улыбаясь, ответил бергар и, увидев, как «маленький белый человек» недоуменно качает головой, добавил: — Если бы у меня была свеча, она бы оплавилась на один палец…  — он добавил, — на твой палец. И это мы дошли бы только до зала Дневной Нормы. А оттуда еще столько же или даже больше — это как повезет — к выработкам.

Ильдиар прикинул расстояние, и понял, что идти им еще навскидку около мили.

Помимо времени паладина заботило также и количество его тюремщиков. Вереницу рабов сопровождало около двух десятков надсмотрщиков. У всех были плети, на поясах висели ножи и кривые сабли. И пусть некоторые из них и выглядели откормленными сытыми увальнями, но иссеченные тела отстающих и слишком громко стонущих бедолаг свидетельствовали о том, что на деле визиревы прихвостни были собраны и готовы к любой неожиданности.

«К почти любой неожиданности, — с мрачным удовлетворением подумал Ильдиар. — Может, сейчас? — Он огляделся и оборвал себя. — Нет, еще рано. Тут нельзя торопиться!».

Паладин, вероятно, слишком пристально изучал оружие надсмотрщиков, и это явно не понравилось недремлющему широкоплечему верзиле с приплюснутым носом — он размахнулся и ударил белокожего каторжника плетью.

— Не смей поднимать глаза, иначе останешься лишь с одним — его тебе хватит, чтобы работать! — Он, видимо, собирался что-то еще добавить, но тут в хвосте процессии один из рабов принялся выть и в голос взмолился не тащить его во тьму. Надсмотрщик ринулся в ту сторону, и вскоре тоннель наполнился свистом плети и криками боли.

Несмотря на гнетущие предчувствия, Ильдиар все больше и больше осваивался под землей. Он почти прекратил спотыкаться, эхо больше не пыталось сбить его с толку, ход мыслей стал работать в определенном направлении. Но при этом он с тревогой отметил, что ответвлений в стенах тоннеля становится столько, что он не может все сосчитать, к тому же уже после четвертого поворота Ильдиар окончательно потерял направление — «право» превратилось в «а сейчас налево», а «третий тоннель от большого камня» — в «три дюжины шагов от трещины, похожей на оскал». Все смешалось. Помимо прочего, гном постоянно что-то рычал себе под нос, что тоже отвлекало. К примеру, сейчас он злился на фонари вдоль пути: