За дальними восемью Жюлю виделись и еще опоры, во всяком случае, о них можно было судить по огонькам свечей… если только не считать того, что у него не было уверенности, что огоньки к чему-то крепились: более того, складывалось впечатление, будто, когда он смотрел на них, они плавали во мгле.

– Тебя будто мужество покидает, – заметил Ричард. Жюль не возражал. Ричард издал хрюкающий звук и, минуя Жюля, поспешил обратно вверх по лестнице. Хлопнула закрывшаяся дверь, и свет из кухни, так же как и свет на лестнице, пропал.

– Теперь слишком темно, да? – проговорил Ричард сверху лестницы.

– Откройте дверь, прошу вас.

Язычки пламени свечей давали скудное освещение на свой лад: его хватало лишь на то, чтобы самих себя обозначить точечками звезд.

– Стой спокойно. Я сейчас спущусь к тебе. – Вскоре Жюль почувствовал ладонь Ричарда на своем локте. – Глаза у тебя привыкнут.

Пока Ричард вел Жюля меж огоньков, глаза у того действительно привыкли. Он различал фигуры в темноте: высокие прямоугольники, тянувшиеся, казалось, к самому небу; большой округлый камень в грубой каменной стене с подсвечником посредине, бросавшим по кругу свет на края булыжника, – Жюль поначалу принимал это за человека, высокого, тощего, в широкополой шляпе, но стоявшего до того неподвижно, будто статуей был. Они дошли до сводчатого прохода (высота которого дала Жюлю понять, что, хотя они ни по каким лестницам не спускались и даже никакого уклона не было заметно, все же в какой-то момент оказались на большей глубине под домом) и прошли его. Тут тьма опять сгустилась до того, что Жюль будто ослеп.

– Как же вы пишете-то тут? – эхом донесся до Жюля его собственный голос.

– Кистями и красками. Ха!

Голосу Ричарда в кромешной тьме тоже вторило гулкое эхо… только в его дрожании слышались какие-то мяукающие звуки, так что, не будь Жюль получше осведомлен, подумал бы, что их сопровождает целый кошачий хор.

– Вы имели в виду, как я пишу при отсутствии света?

– Да, – кивнул Жюль, – это.

– У моих глаз было больше времени привыкнуть. Ой… ступенька, осторожней.

Жюль обнаружил, что стоит уже на металлической лестнице, поручни которой шершавила ржавчина. Она вела вниз всего на несколько ступеней, а дальше шел пол, тоже металлический, который неровно гудел под их шагами. Ричард остановился, послышался клацающий звук открывшейся двери, за которой виднелся прямоугольник бледного света. Холодный сырой ветерок прошелся по щеке Жюля. Ричард знаком позвал Жюля следовать за ним.

Они шагнули через порог в какой-то длинный коридор, но огромный, уходивший вправо-влево на порядочное расстояние. Болезненно серый свет проникал в него через колодец в потолке, опиравшемся на большие железные балки, далеко отстоявшие друг от друга.