Он мне не верил, я видела это по его глазам.

Когда я закончила свой рассказ, сказав ему, что сегодня на него напал дьявол, посланный из Ада Люцифером только для того, чтобы избавиться от него, Петрек поджал губы. Я видела по его лицу, что он не верит ни одному моему слову. Он крепко держал меня за руку и был полон решимости уйти отсюда вместе со мной, нравится мне это или нет.

Я заметила, что он в кровь ободрал локоть, которым ударился о тротуар, когда мы упали. Это была обычная царапина, которая уже давно перестала кровоточить, но она оставалась заметной.

– Петруша. – Я поняла, что впервые назвала его этим ласковым прозвищем, хотя в моих мыслях он уже давно стал Петрушей. – Если бы я была человеком, смогла бы я это сделать?

Я провела пальцами по коже, на которой тут же образовалась темная корочка. Через секунду царапина исчезла. Кожа была невредимой. Не осталось никаких следов, даже малюсенького шрама.

Петруша пораженно разглядывал свой локоть.

– Как?..

– Я больше не человек, – слезы потекли по моим щекам, – я умерла.

Он коснулся моей щеки, вытирая слезы.

– Но ты существуешь, – пробормотал он. – Я касаюсь тебя. Не понимаю.

Я видела его беспомощный взгляд. Он не мог отрицать того, что видел, но в то же время защищался изо всех сил, лишь бы не верить мне. Все это казалось ему фантастическим, сверхъестественным.

Я пожала плечами:

– Я умерла. Теперь я дьяволица. Мы ничего не можем с этим сделать. Сейчас главное – спасти тебе жизнь.

Петрек глянул на дьяволов.

– Это они тебя убили? – убедился он.

– Да.

– Тогда почему ты общаешься с ними?

Этот вопрос немного сбил меня с толку. По сути, Петрек был в чем-то прав. Я неуверенно посмотрела на своих спутников. Белет нахмурился. Ему явно не понравился вопрос Петрека.

– Они хотят помочь мне спасти тебя, – пояснила я. – К тому же я их… уже простила.

Белет улыбнулся, слегка удивившись моим словам. Я посмотрела ему прямо в глаза. Не могла на них злиться: они попросту были такими. Любые попытки очеловечить их были похожи на попытки сделать из льва вегетарианца. Вещь совершенно невыполнимая.