– Соврал майор-то, ой соврал. Не ценят здесь профессионалов. – Охотник провел пальцем по углям и на нетронутом огнем участке стены изобразил нечто напоминающее пышную задницу.

– Соблюдайте чистоту, – проворчал охранник и, наградив привередливых квартирантов неприязненным взглядом, удалился.

– Даже печки нет, – заметил Стас.

– Будет печка, – в дверях появился невысокий коренастый тип и без предисловий, по-хозяйски протопал в комнату. – Так, кровати, стол, скамейка, тумбочки – есть. Матрасы – две штуки. Насчет буржуйки я уже распорядился. Дрова справа от барака, под навесом. Чайник, ведро и таз организуем. Мыло есть? Очень хорошо. Подушки с одеялами принесу. Что еще?

– Зеркало неплохо бы заиметь, – попросил Стас. – В человеческий вид привести себя хочется.

– Это можно.

– Интендант Бозов? – обратился к хозяйственному типу Коллекционер.

– Он самый.

– Слушай, Бозов, ты, я вижу, парень ушлый. А мы тут, по всему судя, на недельку застряли. Может, подсобишь с досугом за разумное вознаграждение? А то, чую, со скуки подохнем.

– Что в вашем понимании есть досуг? – без доли удивления поинтересовался интендант, заглядывая под кровати.

– Жратва повкуснее и бухло покрепче. Мы без изысков. Ну, и бабенку неплохо было бы подогнать, а лучше двух. Я слышал, их у вас в избытке.

– Золотой.

Охотник присвистнул:

– Ты, Бозов, совсем уж… это… Я ж тебя о досуге на неделю прошу, а не о пожизненном пансионе. Давай будем реалистами – тридцати монет тебе за глаза хватит.

– Жратва, бухло и две бабы за тридцать монет? – интендант усмехнулся и покачал головой.

– Я от любовных утех воздержусь, – заявил Стас.

– Ну вот, – просветлел лицом Коллекционер, – значит, количество баб сокращается до одной персоны.

– Тогда расценки сокращаются до пятидесяти монет, – ответил Бозов, деловито проверяя внутренности тумбочек.

– Окстись, военный. Сорок – красная цена.

– Сорок пять.