– Хорошо, – кивнул Репин. – Поговори с ним. Только никакой конкретики, никаких упоминаний о Легионе или о грузе. Особенно о грузе. Понял?

– Само собой.

Валентин сидел на нарах в той же позе, в какой его оставили. Даже складки покрывала, расходящиеся по сторонам из-под упитанной задницы, не были нарушены за время совещания.

Стас взял стул и сел напротив Бережного, облокотившись сложенными крест-накрест руками о высокую спинку.

– Все плохо? – сглотнув, решился задать вопрос Валентин.

– Это от тебя зависит.

– От меня? А… а что нужно сделать? Что нужно? Вы скажите, я все сделаю. Все-все. Правда. Я не подведу. Пожалуйста.

– Валя, – Стас выдержал паузу, глядя в обильно увлажнившиеся глаза, – не стану врать, мы тебя не ждали, и было бы гораздо лучше, если б ты здесь не появился. Но раз уж так случилось, придется…

Бережной весь сжался в предвкушении дурных новостей.

– …нам с тобой перетереть кое о чем, – продолжил Стас, наблюдая, как ужас в глазах собеседника сменяется робкой надеждой. – Скажи, Валя, у тебя в Муроме есть близкие люди? Помимо воображаемой жены и пятерых детей.

Валентин закусил губу и отрицательно помотал головой.

– А не в Муроме? Будет куда приткнуться, если прижмет? Да какое там «если». Тебя уже прижало – не продохнуть.

Щеки снова заходили из стороны в сторону. Подсохшие было дорожки слез на них заблестели влагой. Бережной всхлипнул и, готовый вот-вот разрыдаться, одарил Стаса взглядом, полным такого отчаяния, на какое только способен человек.

– Умоляю, не прогоняйте. Куда я пойду? Гостиница – это все, что у меня есть. Я… я не могу. Господи. Да как же… У-у-у-у-у… – Валентин, не в силах больше сдерживать наплыва чувств, заревел, раскачиваясь взад-вперед.

– Ну-ну, хватит, – доверительно шепнул Стас, предоставив пациенту время как следует проникнуться жуткими перспективами кочевой жизни, и, переборов отвращение, потрепал рыдающего навзрыд Бережного по плечу. – Может, все еще обойдется. Хорош уже. Эй, – звонкая оплеуха вывела того из ступора. – Ты меня слушаешь?

– Д… д… да, – сглотнул Валентин.

– Молодец. Я хочу быть уверен, что мои слова не пролетают мимо твоих ушей, потому что они самые важные из когда-либо тобой слышимых. Понял?

– Д… да.

– Так вот, не вдаваясь в подробности, скажу одно – Муром обречен.