– Стой, – окликнул я напарника.

– А? – всполошился тот. – В чем дело?

– Молча стой.

Я прислушался.

Помимо прерывистого дыхания Сиплого и скрежета качающихся на воде костей о бетон уши различили еще один звук, похожий на шуршание бумаги. Он доносился из-за дальней двери в противоположной стене убежища. Вместе со звуком оттуда шел и свет, слабенький, но различимый.

– Тс-с-с, – прошипел я и указал на источник своего беспокойства. – Первая дверь слева по той стене.

– Не вижу, – ответил Сиплый, щурясь.

– Просто гляди в ту сторону. До меня не стреляй.

Я привалился к колонне и поднял «ВСС».

Бумажный шорох сменился плеском. Полоска света стала заметно ярче. Скрипнули петли. Электрический луч скользнул в расширившийся проем и замаячил на потолке, отраженный водой.

И тут темное убежище взорвалось буйством огня и дикой пляской теней. Это Сиплый – цепную пилу ему в зад – утопил спусковой крючок. Очередь подняла фонтаны брызг, искр и бетонной пыли. Высунувшийся было Ткач нырнул обратно и закрыл дверь.

– Какого хера?! – поинтересовался я, сам себя не слыша из-за звона в ушах.

Сиплый что-то вякнул в ответ и тут же приложился башкой о колонну, отхватив леща.

– Заткнись, от греха подальше. Ткач! Эй! Слышишь меня?

Дверь немного приоткрылась.

– Боялся не услышать, да, как видно, зря, – донесся оттуда голос капитана.

– Прошу извинить за шум, это все мой нерадивый товарищ.

– Сиплый? И ты здесь?

– А как же? – взял слово напарник, в сердцах сорвав респиратор. – Скучал, гнида подколодная?

– Не особо.