И на траве расположились люди, чьи мысли и чувства не зависали в воздухе, притягивая его к земле, но порхали и смеялись, точно сороки. Нам плевать, что думает мир, пели эти сороки. Среди нас есть воры, есть и проповедники. Есть чудаки, и есть звезды, у некоторых по три головы, а другие и с одной-то управиться не могут, но какая разница? Мы все хорошо ладим. Мы все — люди карнавала. Будь ты сутенером, будь ты шлюхой, будь ты странным, будь ты аферистом, если ты один из нас — у тебя есть дом, а мир пусть идет к чертям.

Кошка, конечно, гуляет сама по себе. Но, ох, карнавал! Да, подумала она, золотой карнавал. Вот так-то лучше. Здесь я, может, найду его. Ибо она была очень голодна, и запахи карнавала ей понравились. В конце концов, она была плотоядной, а карнавал весь сделан из мяса. День клонился к серебристым сумеркам, огни карнавала уже освещали небо, а рев его поднимался в воздух, словно сорочьи крики. Кошка резво пробежала в ворота и попала в парк развлечений, где траву уже втоптали в грязь.

— Зайдите посмотреть на окаменевшего карлика! — кричали зазывалы. — Зайдите посмотреть на ружье, которое убило Джесси Джеймса! Взгляните на гуттаперчевую женщину, на девочку с ослиной головой, на железного человека-тайпана!

Измерьте силу своего удара, прокатитесь на чертовом колесе, вот мотодром, а вот комната смеха. Все это было для нее так ново, и все же в воздухе разносилось знакомое ей, почтенное чувство: жадность. Карнавал — это карнавал, он оставался неизменным с тех времен, как появились похоть и праздники. Картошка фри, колбасные огрызки, крошки коричного пирога падали на землю, но она к ним и не притрагивалась. Вместо этого кошка прогуливалась по парку развлечений, мимо клоуна Бозо и электромобилей, мимо рулеток и кольцебросов, она выискивала мужчину, любого мужчину, который был бы молод, силен и не уродлив. Как только она соблазнит его и получит, что ей нужно, она прогонит его прочь. Таков был священный обряд, и ей необходимо было его исполнить. Несколько раз в предыдущих жизнях она была неверна себе, вышла замуж и оказалась в распоряжении человека, который пытался ею управлять. Она поклялась себе, что такого больше не повторится. Восемь из ее жизней прошли. Осталась лишь одна, и в этот раз она уж точно не сделает ничего, о чем смогла бы пожалеть.