— Кукарекал что было мочи.

— В тексте это обозначалось как «пробирало до мозга костей». Вир гут, очень зловеще.

«Как и то, что вы почти дословно знаете историю, которую я только что прочла», — хотелось мне сказать. Под покровом сна колышутся смутные сомнения, но их никогда не выражаешь открыто.

— Ему предстояло пойти на суп.

— Это экономика сельского хозяйства, — заметила я. — Лишенная всяких сантиментов. Крайне практичная. Я сама выросла на ферме.

И уехала оттуда как можно дальше.

— Итак, с приходом петуха группа была укомплектована, — сказал он.

— Да, у них появился солист с чрезвычайно пронзительным голосом.

— И все они ищут в Бремене «что-нибудь получше смерти», как сказал Эзель, осел.

От этого аж мурашки по коже забегали. Если есть на свете что-то, чего боятся все без исключения и чего стремятся всеми силами избежать, так это старости, истечения срока своей годности, приближения конца. Перестарка, говорят про пожилых женщин, только на суп и годится. Как петух у Гриммов.

Кажется, именно тогда я вернулась на свое место; так расстроилась, что не могла продолжать разговор. А потом я внезапно очнулась от тяжелой дремоты: в кабине загорелся свет, мы шли на посадку в Чанги. Там я воспользовалась бесплатным Интернетом, чтобы отправить сообщение в Бремен, и, так как строка «что-нибудь получше смерти» прочно засела у меня в мозгу, я купила в дьюти-фри ночной крем, который, несмотря на отсутствие пошлины, стоил больших денег. В баре я снова столкнулась с группой. Они выглядели ужасно невыспавшимися. Никаких ирокезов я не заметила. И нельзя сказать, что среди участников кто-то особо выделялся своими размерами. Я внезапно поняла: кто бы со мной ни говорил, он был старше, потому что постоянно подчеркивал возраст животных. Молодой такого бы не сделал; они все верят, что бессмертны. «А ну слезай с пожарной лестницы, выпей воды, нет, не надо нюхать васаби…» — все это мне приходилось говорить в те дни, когда моя работа агента скатывалась до обязанностей няньки.

Так с кем же я говорила в этом ночном полете? Это был человек незаурядный, явно непохожий на моих попутчиков, что снова выстраивались в ряд у охраны аэропорта, одетые в треники или джинсы, чьи дети сжимали в руках книжки про Гарри Поттера. Наверное, он летит в Германию, раз говорил со мной по-немецки. Я внимательно осмотрела людей в очереди, но тщетно.

Ну да не важно, я так устала. Завернувшись в одеяло, я закрыла глаза и просыпалась каждые четверть часа по дороге в Гамбург. Mein mann рассказал мне, что есть в местном аэропорту потайное место, известное лишь бывалым путешественникам, где можно сесть в шезлонг и понаблюдать, как самолеты отрываются от земли. Это место я нашла, но все же, пока не объявили мой рейс на Бремен, расслабиться у меня не получилось.