– Я поражаюсь тому, какая ты неунывающая, Селина, – сказал теплый голос из тени за ее спиной с отчетливым акцентом. Акцентом, который мог принадлежать лишь высшим слоям британского общества. – Но ты потеряла много крови. Не уверен, что тебе удастся уйти достаточно далеко.

Страх охватил Селину, леденящие мурашки побежали по позвоночнику. Но она уже дала себе обещание. Сегодня страх не заставит ее поменять свои решения.

– Кто ты? – Ее голос прозвучал хрипло, но уверенно. – Зачем ты притащил меня сюда?

Шаги раздались ближе, пятки убийцы стучали по каменному полу с завидной медлительностью.

– Я тот, кого ты знала, но на кого бы даже не подумала, потому что я слишком умен и так далее, – продолжал он с насмешкой в голосе. – Однако честным будет заметить, дорогая… что раньше и впрямь говорил чуть иначе, да. – В его словах послышался акцент кокни. Акцент рабочего класса Лондона.

Этот голос заставил Селину задрожать. Несмотря на кровотечение, она повернула голову набок, не веря своим догадкам.

«Найджел?»

– Но ты погиб, – прошептала Селина, когда Найджел подошел к ней, здоровый и крепкий, и целый, и от него исходил запах земли. Шок завладел Селиной, заставляя ее плечи дрожать еще сильнее. – Я видела тебя. Твою руку. Твою голову. – Она ахнула, внезапно все осознав. – Это был… ты.

Зло выглядело совсем не так, как она ожидала. Найджел не был кровожадным злодеем из ее ночных кошмаров. Он был добрым другом для Арджуна. Милым мальчишкой для Одетты. Одним из ближайших союзников для Бастьяна.

Найджел дважды с наигранной медлительностью хлопнул в ладоши. Селина заметила его потрепанный жилет и испачканные рукава.

– Ты видела то, что мы хотели, чтобы ты увидела, дорогая.

– Мы?

Он проигнорировал ее вопрос, снова заговорив с вежливым акцентом с Гросвенор-сквер[155].

– Ты оказалась прямо-таки детективом. – Он опять сменил тон, с легкостью, с которой надевают и снимают шляпу. – Такая сообразительная. Такая раздражающе быстрая, особенно для птички. – Его акцент отражался от стен собора.

Господи Боже, он звучал как сумасшедший. Однако Селина не видела в нем ничего сумасшедшего. Его щеки были розовыми, взгляд ясным, губы пухлыми. Нет, это не сумасшествие.

Это гордыня.

Гордыня, с которой играют на публике, точно почетные актеры на сцене. Если бы Селине пришлось гадать, она бы сказала, что Найджел наслаждался своим успехом, ведь ему удалось всех провести, как будто это доказывало его превосходство.

Новая мысль зародилась в голове у Селины. Если гордыня его недостаток, то Селина сможет и дальше отвлекать его тем, что вынудит хвастаться собой. Она сделала то же самое, когда на нее напал тот молодой человек ночью в ателье.