Обо всем этом сообщали массмедиа, и весь мир следил за происходящим. Финансовые операции вновь были заморожены, всякая уверенность в чем-либо исчезла, никто больше не знал, стоит ли чего-либо та или иная ценная бумага, никто больше не знал, где деньги, а где просто пыль. Карточный домик вновь рухнул, и целый мир теперь стоял у руин развалившейся экономики и смотрел на тех несчастных, что управляли финансовой системой, и вопрошал: «Кто, черт возьми, все эти люди?»
Третий раз – просто прелесть. Или четвертый. Неважно. Результаты прошлого не гарантируют ничего в будущем.
Часть восьмая Комедия общин
Часть восьмая
Комедия общин
А) Матт и Джефф
А) Матт и Джефф
Искусство – не правда. Искусство – это ложь, которая помогает нам осознать правду.
Сказал Пикассо– Не нравится мне смотреть, как ты размахиваешь молотком. Это меня пугает.
– Да, тебя легко напугать. Стой, а почему?
– Ты не из тех людей, кто умеет с ним обращаться. Я даже не знаю, кто первым получит травму – я или ты.
– Да ладно. Это несложно. Как печатать. Печатать здоровой такой штуковиной, которой можно раздолбать всю клавиатуру. Вообще я подумываю, не начать ли мне печатать молотком.
– Лучше двумя – по одному в каждую руку.
– По два в каждую, как на ксилофоне. Буду печатать, как Лайонел Хэмптон[134], играющий на ксилофоне.
– Разве то не виброфон?
– Не уверен. Подай-ка мне мешочек с гвоздями.
Матт передает мешочек и созерцает, как его друг управляется с молотком и гвоздями. Под высокими арками садового этажа это выглядело так, словно писец Бартлби[135] сменил свое перо на клепальный молоток из героической эпохи высотного строительства. Пусть даже сейчас они просто собирали продолговатые ящики для растений, чтобы потом заполнить их землей, а не собирали опалубку под цемент. В остальном же были похожи на Клепальщицу Рози[136]. Клепальщик Розен. Клепальщик Рузвельт – отсюда, наверное, потом и появилась эта Рози.
– Или можешь печатать лбом, как таракан Арчи, – говорит Матт.
– Toujours gai[137], мой друг. Я бы с удовольствием.