Она отрицательно покачала головой:

– Нет, больше ничего. Ничего, что я смогла бы доказать. Мне кажется, я знаю, кто мог это сделать, но мы никак не найдем достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение.

– Очень жалко. Мне не нравится, что эти люди все еще на свободе.

– И что им все сошло с рук, – печально добавляет Джефф.

Она кивает:

– Да, согласна. Хотя, знаете, кое-кто из этих людей, возможно, считал, что оказывает вам услугу. Считал, что спасает вас от чего-то похуже.

– Я об этом думал, – говорит Джефф.

– Это только теория. Я буду присматривать за теми, кто мог иметь к этому отношение. Не за теми, кто думал, что помогает, а за теми, кто действительно это сделал. Это кучка идиотов, и рано или поздно они точно облажаются и позволят нам их взять.

– Надеемся, так и будет, – говорит Матт.

Инспектор Джен устало кивает.

– А недавно мой помощник Шон наконец получил пакет из Комиссии по ценным бумагам – тот, что им пришел, когда кто-то влез в Чикагскую биржу. Шон сказал, что это в основном какая-то политическая ересь, в которой Комиссия ничего не разобрала, но были там и кое-какие финансовые поправки, которые отправитель действительно реализовал. Вам, ребята, ничего об этом неизвестно?

– Мне нет, – говорит Матт. – Как по мне, это сделал просто какой-то другой идиот.

– Может, и так. – Инспектор пристально глядит на них. – Но ничего ведь, что я спрашиваю помощи у всех, кто может хоть чем-то помочь?

– О, конечно, определенно. Мы сами постоянно так делаем.

Затем явились двое ее помощников – молодой парень и женщина, оба в форме, несут пакеты, набитые бутербродами.

– Ладно, пора возвращаться к работе, – произносит инспектор, со стоном поднимаясь на ноги. – Увидится на садовом этаже.

Трое полицейских уходят, чтобы провести очередную долгую ночь перед своими экранами. Матт и Джефф знают, каково это, и переглядываются.

– Какая же она усердная!

– Любит свою работу.

– Да, наверное. И это отнимает у нее все время.