Я без раздумий открыла рот и сделала глубокий вдох.

На мгновение Рис завис в воздухе между нами. А потом grand-mère отпустила его, и он полетел ко мне. Не успела я ничего сообразить, как он уже исчез внутри меня.

Взвизгнув, я выплюнула его обратно. Он неподвижно лежал на полу. Я была по-прежнему прикована к месту, не могла подбежать к кузену. И не знала, что это теперь: прежний Рис или бездушная вещь.

– Видишь? – сказала grand-mère. – Ничего страшного, правда же?

Все мое тело сотрясала дрожь. Я не сводила с нее взгляда, в который вложила всю свою ярость.

– О, не стоит так расстраиваться, – сказала она. – Можно подумать, он бы чего-то добился в жизни. Ты найдешь ему лучшее применение.

Лума с дедушкой были еще где-то здесь, погребенные под вороньим потоком.

– Не трогайте ее, – велела я, не зная, куда направить свой голос. – Она вас проглотит.

– Зачем ты помогаешь им? – спросила grand-mère. – Они хоть что-то хорошее сделали для тебя за всю твою жизнь?

И тут я заметила точки факелов снаружи.

Уинтерпортцы продолжали паниковать. И в панике сделали то, что обычно делают паникующие горожане. Они пришли домой, подготовились, собрались с силами. Факелы покачивались из стороны в сторону, поднимались и опускались, пока люди приближались к дому. В неровном свете сверкали лезвия кос и стволы охотничьих ружей. А посреди толпы двигалась странная фигура, похожая на огненный сноп. Я то и дело косилась на нее, не понимая, что это.

Grand-mère заметила их одновременно со мной.

– О, какая нелепость, – сказала она. А затем, пузырясь и извиваясь, двинулась мимо меня к двери.

Лума выскочила из вороньей тучи и подхватила Риса под мышки. И посмотрела на меня: