– Я уже говорила тебе, что не хотела тебя оставлять. У меня не было выбора.

– Думаю, у всех нас есть выбор. Если бы ты не отправилась в Массачусетс, ничего этого бы не случилось.

Ложь, которую неустанно внушала Марта, достигла цели – Фэйт чувствовала себя брошенной. Она вошла в дом и уселась на пол рядом с Кипером. Он имел сдержанный, несколько отчужденный нрав и этим напоминал хозяйку, но теперь положил голову ей на колени, и Фэйт погладила мех. Теперь она жила здесь, дома, но по-прежнему оставалась невидимкой – ее истинная сущность таилась в потемках. Каждой ведьме нужна пара красных башмаков, и Фэйт надеялась, что мать подарит их на ее тринадцатый день рождения, но когда этот день настал, девочка получила небесно-голубую шаль. Она не нуждалась в защите. Ей не нужна была удача. Фэйт хотела прожить свою единственную жизнь свободно, чтобы жить так, как ей нравится. Хорошо, что клиентки платили ей приличные деньги. Она закажет себе башмаки у сапожника.

Тот, кто имел дар видения и мог заглянуть в глубину души Фэйт, заметил бы, что та изранена, – следы от железных наручников, ночи в запертой снаружи комнате, открытое окно, кладбище в Грейвсенде, солоноватая земля и морские птицы в небе, одиночество, вкус горечи во рту, ни разу не появившийся отец, мать, которой хотелось верить, что у дочери все хорошо, хотя все трещало по швам и мир распадался на части. Фэйт могла заниматься магией, когда сказала, что готова к этому, не дожидаясь от матери разрешения. Она сказала «да» магии много лет назад, живя на равнине, когда соль щипала ее глаза так сильно, что она с трудом сдерживала слезы, хотя не умела плакать ни тогда, ни сейчас. Мария Оуэнс была способна прослезиться, но это было необычно для ведьмы и, по мнению Фэйт, было проявлением слабости. Сама Фэйт была другой. Вздумай Мария заглянуть дочери в душу, Фэйт не пустила бы ее. На ручье Минетта, подходящем месте для совершения темных деяний, она произнесла мрачное и торжественное заклинание, используя собственную кровь и волосы, а также кости молодого воробья, и стала невидимой для той, кто любил ее больше всего на свете.

Какая-то часть ее существа страстно желала уйти с тропы, что она выбрала, и стать такой, какой Фэйт могла быть, если бы ее не украли, если бы она совсем крохой не узнала, что на земле существует зло. Она еще больше погрузилась во тьму, когда в какой-то ничем не примечательный день убиралась в сарае после отъезда Финни и наткнулась на старую сумку Самуэля Диаса. Внутри Фэйт обнаружила веревку, атлас и письмо от Марии Оуэнс, оставленное Самуэлю, когда «Королева Эстер» пришла в Бостон после их совместного путешествия с Кюрасао. Он так и не выбросил эту записку, хотя прочел лишь один раз, и этого оказалось более чем достаточно.