Дружным авралом развернули «Антона» в сторону полета, носом к пропасти, и летчик медленно пошел от пропеллера к краю обрыва, шагами вымеряя длину взлетной площадки. Капитан с сомнением смотрел на Косаговского. А Виктор шел прямой, спокойный, упорный.

— Сколько нужно для взлета? — спросил Ратных, когда Косаговский остановился у края пропасти.

— Не менее ста пятидесяти метров.

— А здесь?

— Здесь меньше.

Летчик поднял большой камень, бросил вниз и зашептал, считая секунды.

— Хорошая пропастина, — довольно сказал он. — Глубина — верный километр.

— Виктор Дмитриевич, я все-таки не понимаю; как вы думаете взлететь? — спросил Ратных.

— Думаю разогнать мотор до нужной скорости и падать в пропасть с работающим мотором. В падении набрать высоту. Все очень просто!

— Действительно, все очень просто! — развел капитан руками. — Легко сказать — набрать нужную скорость. На этой кургузой дорожке?

— Слушайте, капитан! — вдруг разозлился летчик. — Я вас не узнаю. Что вы предлагаете? Идите в самолет и занимайте места.

Капитан решительно и сердито встал.

— Ладно. Пусть будет так. Сережа, прощайся с Волкорезом.

2

2

Капитан сел на жесткую металлическую скамейку и для чего-то крепко прижал к себе Сережу. Будто-он сможет чем-то помочь мальчику, если…

Виктор дал. газ, и самолет двинулся. За бортом пронеслось перепуганное лицо Волкореза. Летчик дал полный газ. «Антошка» поднял хвост, но не взлетел — бежал, увеличивая скорость. Виден обрыв в пропасть, а скорость — сто. Мало! Мало!

Колеса перестали прыгать по земле. Обрыв! Скорее ручку на себя! Ну же, ручку на себя!.. Не смей, не трогай ручку! Без нужной скорости самолет скользнет на крыло, и тогда конец!