Я не могла больше это читать. Не стоило этого делать. Я сделала глубокий вдох. Теперь я точно знаю, что у них с Табитой той ночью ничего не было. А я опять с ним так поступаю… Когда-нибудь ему это надоест всё это дерьмо, и тогда что? Я потеряю своего поэта, сказав слова, от которых расплачутся не только сердобольные старушки, но и молодые девушки. Я должна извиниться перед ним, но как? Вот уже почти восемь недель, как я с ним не разговаривала.

Ни разу.

Я шмыгнула носом и прочитала последнее стихотворение. Я перечитывала слова снова и снова. Всё моё тело было покорено этими строками.

Было ли оно о том, о чём я подумала? Формирование дента…

Что значили эти его слова? Я понимала, о чём он говорит, но, видимо, это какой-то символизм, потому что всё это не имело смысла, вообще никакого, и он подтвердил это в следующей строке.

Я закрыла книгу, потому что дальше ничего не было, и ещё долго прокручивала в голове эти две строчки.

Они вернули меня в тот день, когда он не мог до меня дозвониться. Это было в академии, сразу после того, как мы освободили первую десятку из Итана.

Он тогда прилетел в Колизей и сказал, что если он объяснит, что значит дент, то у меня снова будет такая же жизнь, как была с Жако. В тот день я не поняла, что он имел в виду, но теперь, чем больше я думаю об этом, тем больше это обретает смысл.

Он всё знал. Но откуда?

И в этот самый момент во мне что-то изменилось. Это сложно изменить. Но больше не осталось сомнений. Никаких.

Как он повторял мне раз за разом, это не заклятье.

Я глубоко вдохнула и быстро выдохнула… Слёзы всё ещё стояли у меня в глазах.

Это больше не имеет значения. Я знала, что надо делать. Я знала это с того самого момента, как начала запоем читать все эти стихи.

Я так сильно по нему скучаю.

И теперь мне было плевать, я уснула, прижав журнал к груди.

Эмануэль и Табита были правы. Я была такой дурой. Но больше не буду.

* * *